— Они чувствуют намерения людей. Воздушные сущности подходят только к тем, у кого легкая душа.
Кернел протянул руку, щелкнул пальцами, и к нему спустилась целая стайка шустрых созданий. Затем он добавил, как мне показалось, немного меланхолично:
— И к магам, бесспорно. К магам любые духи испытывают особую привязанность.
Я осталась на месте.
— Не думаю, что пройду проверку, господин.
— Да? — спросил он. — Очень жаль. Твой успех бы все упростил. Подойди, Эйна.
Я сделала шаг, и духи мгновенно упорхнули к верхушке каштана.
— У меня сейчас неспокойно на душе. Нужно иметь беззаботную душу ребенка, чтобы не напугать этих созданий.
Кернел повернулся ко мне. Было тяжело сохранять спокойное выражение под его пристальным взглядом.
— Вовсе нет. Это необязательно. Достаточно быть счастливым человеком.
— А… Вот как! Мне жаль, что я вас разочаровала, господин.
— Не могу сказать, что разочарован. Я и не ожидал, что ты понравишься духам. Это случается очень редко.
— Правда редко, господин?
Я посмотрела на каштан. В солнечном свете невесомые тела воздушных сущностей блестели, как искры фейерверков, и это зрелище казалось нереальным. Подобно большинству эннавцев, мне редко доводилось сталкиваться с живым проявлением магии. Почти никогда, если честно. Почти… Маги варились в собственном мире, куда не было дороги неодаренным. Даже знать предпочитала общаться с подобными себе, а об орденах и говорить не стоило. Орденские «правильные» маги не покидали своих резиденций, если только особенно острая необходимость не вышвыривала адептов неведомого в настоящий мир.
Кернел направился обратно, и я пошла за ним.
— Мерет попросил меня привести тебя сюда. Он считает, что ты слишком умна для странствующей торговки.
— Лестно слышать это от мага.
— Мерет занял свое положение благодаря дару. Его родная семья не является знатной.
О… Так болтовня Хисы оказалась правдой… Способность подчинять стихии редко появлялась у детей из незнатных семей. Когда такое происходило, причиной обычно становился благородный, связавшийся с женщиной низкого происхождения и не подумавший о последствиях. Хотя случалось по-всякому…
— Почтенному Мерету повезло высоко забраться! Он талантлив.
— Его здесь нет, поэтому можешь не стараться. Мерат все равно тебя не услышит, — усмехнулся лорд. — Его способности заметила моя мать. Она отправила мальчика лоунский орден послушником, где Мерат получил образование, а затем приняла юношу на службу дому. Он лучше меня понимает обитателей нижнего города, травница Эйна.
Я могла бы поспорить с лордом. В послушники брали детей не старше пятнадцати лет. Что Мерет мог знать о жизни бедных огородков?
— Почтенный Мерет ищет колдуна не там, где нужно.
Кернел еще раз усмехнулся.
— Он вообще не ищет колдуна! Мерету надлежит выяснить, откуда в Кинар попадал цитрел и куда он потом отправлялся.
— Господин, я ничего не знаю и цитреле!
— Я тебе верю, — кивнул Кернел, глядя на Кармский куст, мимо которого мы снова проходили. — Кстати, ты ведь травница, и тебя так нахваливал мой брат. Приготовь для меня чай.
— Я говорила, господин, что не умею собирать листья карма…
— Не обязательно из этого растения. Выбери сама, травница. Мне стало интересно, что пьют за пределами высокого города.
Делать чай для лорда было много приятнее, чем говорить с ним о колдунах. Да что там! Я сама только что мечтала о возможности приготовить брусничный отвар.
— Я приложу все усилия, господин, — пообещала я, и на этот раз я говорила совершенно без притворства.
Глава 8
Внутри старой башни
Перегородки делили зал на ниши, чтобы зеркала числом около двух десятков, не отражались друг в друге. С полотка свисали зачарованные сферы в медных клетях, но в комнате было темно. В присутствии людей сферы должны были ярко вспыхивать, однако сейчас светила только одна, расположенная в центре каменного мешка. Зал дальних бесед находился не в глубоком подвале, как предположил бы несведущий человек, а располагался над землей на высоте птичьего полета
— Почтенный господин!
В зеркале отразился человек в буром дорожном плаще с капюшоном, мешком лежащим на плечах владельца. Посланник поклонился Мерату.