- Я знаю, будь что-то важное, ты позвонишь.
Это было верно. Я редко ему звонила, хотя важных звонков было и того меньше. Но я знала – он возьмет трубку.
Когда мы расставались он сказал:
- Я никого не вычеркиваю. Буду нужен, сообщи мне.
Я позвонила ему весной. Тогда мне нужно было. Он не ответил. Этот звонок совершенно не нес какой-то физической значимости: я не попала в передрягу и не была беремена. Но тут я все поняла. Он больше не мой мальчик, а его слова, кажется, всегда были пустыми.
Я смотрела, как уходит в том парке Рудольф из жизни Кати, и видела, как мой мальчик уходил от меня, оставляя меня в совершенном раздрае. С температурой, без работы и без жилья.
- Я бы на твоем месте переживал, а ты не переживай, любовь моя. – сказал мой мальчик, когда я уже написала заявление на работе.
О, конечно, я не собираюсь винить кого-то в чем-то. Ситуация, в какой я оказалась, это был результат сознательных, может не всегда здоровых, но моих выборов. Я, как и героиня фильма, сама принимала все решения: переехать к моего мальчику, уволиться с работы посреди года, задать тот вопрос о его готовности, будучи больной, и продолжать его любить, когда он сказал, что не любит меня.
Он часто мне снился. Сны были грустные, счастливы и даже страшные.
- Саша, Сашенька, помоги, пожалуйста!
Испытывая дикий страх, я смотрела, как кто-то почти выломил входную дверь.
- Я не могу. Позвони кому-нибудь другому. – такой холодный голос в трубке.
Я была рада, что проснулась. Когда мы были в отношениях он снился мне очень редко, и я не помню ни одного сна из той поры. Сейчас же сны стали красочными, детализированными и с особым привкусом.
- Отстань от меня, любовь мой. – фраза из сна, которая разбудила меня в шесть утра.
- Куда же я уйду? Я только вернулся. – фраза, что обнадёжила меня ночью и уничтожила утром.
- Я с тобой только трахался, это не была любовь. – фраза, от которой я решила не думать совсем.
Я пыталась оставить прошлое в прошлом, разрешить тому, что произошло, просто быть. Но правда была в том, что жить, как год назад с новыми воспоминания и новым опытом, я пока не умела. Поэтому в моей реальности мне было плохо.
Я не умоляла его вернуться, не скандалила, не говорила, как мне без него тошно. Признаюсь, конечно, я следила за его обновлениями на социальных страничках, и один раз даже поставила «нравится».
Я не выпила ни одного бокала вина, чтобы запить горе. Даже на праздниках. Написала ему одно письмо, которое расценила и как освобождение от него, и как не совсем закрытая ко мне дверь. Написала и отправила. Отправила и не пожалела, а значит все было верно.
Однако, как и многие эмоциональные женщины я не смогла пройти мимо тарологов. Ага! К первому я пришла через три дня после расставания со своим мальчиком.
- Он не любит вас. Ему с вами хорошо, легко, весело, но он вас не любит.
Думаете, эти слова стали целебными, я с чистой душой сказала всем своим надеждам: «оревуар!»? Как бы не так!
Подумаешь, разве мой мальчик и мой таролог разбираются в том, что такое любовь, любовь ко мне? Как и любая уважающая себя и свои чувства эмоциональная женщина, я продолжила гадать.
Гадала я на своей колоде, что была у меня со школьных лет, затем, как мне кажется, та начала врать, и я переключилась на колоду с университетских лет. После гадала моя мама на своей древней книге рунических заклинаний (ха-ха) и на другой колоде, где карты посимпатичней и веселей. Результаты были странные, не всегда понятные, но обнадеживающие. Обнадеживающие так, что я решила сходить в церковь. Карты картами, а божественную помощь я не могла отрицать. В церкви я просила у Святой Ксении дать мне сил простить нас с ним и помочь мне его отпустить.
Все, что творилось тогда со мной – была моя реальность.
Я не могла смотреть фильмы про любовь. Совсем. Первый фильм с романтической линией стал «Блондинка в законе», а второй «Москва слезам не верит». Однако к ним я пришла только через месяц.
Весь месяц я занималась медитацией, смотрела боевики и писала. Так много я не писала уже год. Все не было времени. Расставание с моим мальчиком, мое увольнение и временное возвращение на родину дали толчок голосу в моей голове. Только когда я писала, я чувствовала себя собой, и иногда мне казалось, что с этой моей частью, он так и не был знаком, а она бы ему понравилась.