Однажды Тоська предложил научить Каплина вылавливать преступников. Он был человеком дела и тут же распределил роли: себя назначил преступником, Вову — агентом угрозыска, а Тату — своей соучастницей. Однако Тата наотрез отказалась совершать преступления даже понарошку, и поэтому обучение Каплина пошло по способу, который предложил Вова. Каплину давали понюхать палку, потом «преступник» — чаще всего это был всё-таки Тоська — прятался с палкой в руках около помойки, а Вова держал Каплина за ошейник. Потом он отпускал его, кричал: «Ищи!» —пёс кидался за палкой, ребята за псом, и соединёнными усилиями находили и палку, и довольного «нарушителя закона».
Как-то в самый разгар игры Каплин не бросился, как обычно, на поиски преступника, а задержался у сараев. Он глядел куда-то вверх и лаял как заведённый.
Ребята подошли к сараям, но ничего такого сначала не заметили. А пёс прямо разрывался. Когда они догадались посмотреть наверх, то увидели, что между сараями засунут старый ящик, не такой большой, чтобы в нём мог поместиться преступник, но и не маленький.
Ребята стали бросать в ящик камнями, и вдруг оттуда послышалось мяуканье.
Подкатили большой камень. Вова встал и ухватился за ящик, а снизу подлезли Тоська и другие ребята.
— Смотрите! — завизжала Зоя.— Кот!
— И совсем не кот, а котёнок,— сказала Тата.— Уй ты, мой хорошенький! Тощий какой! Кто тебя сюда посадил?
Ребята столпились у ящика, но в это время сверху, из окна третьего этажа, раздался крик:
— Эй вы, шантрапа! Зачем ящик вытащили? Кто просил? Что он, мешал? — Это кричал Витька Мохов из 5-го «Б».
— Туда котёнок попал,— сказал Вова.— Молчи, Каплин.
— «Попал»! — ответил Мохов.— Не попал, если б не посадили. Хотим проверить, сколько дней без еды и питья выдержит. Уже четыре дня сидит... Эй ты, чёртов глаз, что делаешь?! Зачем доску отрываешь? Получить хочешь?
Но Тоська уже оторвал планку ящика, Вова придержал Каплина, а котёнок выскочил и помчался к помойке.
— Учёный какой нашёлся! — сказал Вова.
— Тебя бы так! — крикнул Тоська.— Только выйди теперь!
— Какой глупец! — сказала Тата про Мохова.
Это вместо «дурак». Тата никогда не ругалась. Говорит: дала сама себе слово и будет держать его всю жизнь. Она чуть что — давала себе слово. С Зоей всегда дружить — слово. Научиться прыгать с парашютом, когда вырастет,— слово. Маме никогда не грубить, «подумаешь» не отвечать — слово...
— Даже неохота в лагерь уезжать.— Это Вова сказал.— Кто с Кап-лином гулять будет?
— Я могу,—сказал Тоська.—Запросто. Не хуже тебя.
— Ты ведь тоже едешь,—сказала Зоя.—И Тата с вами. Значит, я буду. Если Бовин папа разрешит.
— Он у тебя убежит, наверно,— сказал Вова.— С ним не всякий может.
— Наверно, убежит,— согласилась Зоя.
— А у меня нет! Спорим? — сказал Тоська.
— И у тебя тоже убежит,—сказал Вова.
— Конечно,— сказала Зоя.
— Спорим, нет? Ну, давай... Я его так отдрессирую...— И Тоська схватил Каплина за поводок.
— Не цапай, не твой пока! — сказал Вова.— Дрессировщик нашёлся! Подай сперва заявление в письменном виде.
— Воображать стал? — сказал Тоська.— Собака-то совсем не твоя... Хмыра несчастная!
— Это кто, я «несчастная»? — завопил Вова.—А ну повтори! Повтори!
Неизвестно, чем бы кончился этот короткий разговор, если б из окна снова не показался Витька Мохов.
— Дай ему разок! — сказал он непонятно кому.—Что, испугался? Эх вы, трусовня!
— А ну выходи во двор! — закричали почти вместе Вова и Тоська. Но Мохов не вышел.
— Глядите, он чего-то нашёл и ест! — крикнула Тата.
— Фу! — закричал Вова на Каплина.
— Фу! — крикнула Зоя. «Фу» — значит «нельзя».
Письма и заявления
На другой день Бовин папа достал из почтового ящика вместе с газетами конверт без марки. На нём было написано: «Тов. Тройскому М. А.».
— Интересно,— сказал папа, входя в комнату.— От кого бы это? — И разорвал конверт.— Смотрите,— сказал он, когда развернул бумагу.— Официальный документ.
На бумаге было написано:
Зоевление
Разришите мне гулять с псом (собакой) Каплином. Буду биречь, как зарницу ока.
Ученик 4-го «Б» Денисов Антон.
— Дай-ка,— сказала Бовина мама.
Она взяла красный карандаш и написала под заявлением: «Четыре ошибки в четырёх строчках. И не «зарницу», а «зеницу». Стыдно!» А папа спросил Вову: