— Я ее предупреждал, что у вас могут быть другие дела, — снова вмешался Синклер.
Джиллиан посмотрела на него.
Он смотрел на нее с задумчивостью и еще каким-то странным выражением, которого Джиллиан не поняла. Но, как бы то ни было, Джиллиан была уверена, что он не хочет видеть ее на этом «приеме».
— Ты знаешь, Лили, сегодня я не занята. Так что я с удовольствием приду.
Лили просияла.
— Ура! Ура! Идем, пап! — и она потянула отца за рукав.
— Спасибо, что согласились, — тихо сказал Синклер, когда они поднимались наверх.
«М-да, — кисло подумала Джиллиан. — Стало быть, я ошиблась. Он ничего не имел против моего присутствия. Тогда зачем же согласилась? Впрочем, меня, кажется, хотела видеть Лили. Зачем же было ее разочаровывать?»
Девочка семенила рядом с отцом, доверчиво уцепившись за его руку, и на лице у нее сияло безоблачное, ничем не омраченное счастье. Джиллиан от души ей позавидовала.
— Вы в самом деле очень любезны, — продолжал Синклер. — Учитывая обстоятельства, было бы неудивительно, если бы вы отказались.
— Учитывая обстоятельства? — Джиллиан усмехнулась. — Мягко сказано!
Ее усмешка застала Синклера врасплох. А тут еще Лили вырвалась и вприпрыжку побежала к дому.
— Я стараюсь устроить ей нормальную жизнь, понимаете?
— По-моему, каждый ребенок имеет право на нормальное, беззаботное детство, независимо от того, кто…
Теперь уже его губы скривились в невеселой усмешке.
— Независимо от того, кто его отец?
— Независимо, от того, кто он и что из себя представляет, — спокойно ответила Джиллиан.
На лужайке перед домом, под джакарандой, ронявшей голубые лепестки, было расстелено большое покрывало, на котором было рассажено несколько кукол.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Лили со всей серьезностью и достоинством четырехлетней хозяйки. — Познакомьтесь, это мои дети! — сказала она, указывая на кукол.
Джиллиан села.
— Вижу, вижу. Они очень милые.
— Спасибо, — и Лили принялась представлять ей кукол. — Вот это Мэйзи, это Вероника, это Хейди, а это Аннабель.
Джиллиан поклонилась с серьезным видом.
— Здравствуй, Мэйзи. Рада тебя видеть, Вероника. Привет, Хейди. Как дела, Аннабель? Меня зовут Джиллиан.
— Вы им понравились! — улыбнулась довольная Лили.
— Они мне тоже понравились.
Лили с очаровательной улыбкой принялась расставлять на покрывале свой кукольный сервиз.
Синклер уселся рядом с Джиллиан. Лили, ее куклы и сервиз занимали почти все покрывало, так что другого места для него просто не было. Но у Джиллиан возникла странная уверенность, что он в любом случае сел бы рядом с ней.
— Ой, папа. Ты перевернул чашечку!
— Извини, детка.
Син бросил в сторону Джиллиан смеющийся взгляд. Этот взгляд создал между ними некую близость — что было весьма удивительно, «учитывая обстоятельства». Ей снова пришла на ум эта нелепая фраза. Действительно, мягко сказано! Обстоятельства требовали от нее быть суровой и сильной.
«Но сейчас… сейчас я могу позволить себе немного расслабиться», — подумала Джиллиан, глядя, как Лили разливает воображаемый чан в крохотные чашечки и угощает кукол. В жизни Джиллиан не так уж часто выпадали подобные тихие минуты, и потому она умела их ценить.
Но тут Син нарушил очарование.
— Вы меня очень обяжете, если с завтрашнего дня постараетесь не уходить далеко от дома.
— «Обяжете»? «Постараетесь»? — Джиллиан покачала головой. Эта просьба ее не столько возмутила, сколько озадачила. — Странный вы человек, Син! Вы говорите так, словно у меня есть выбор!
Дамарон поспешно взглянул на дочь, но та была всецело поглощена своими куклами и не слушала разговора взрослых.
— Выбора у вас, конечно, нет, но я не вижу нужды ограничивать вашу свободу сильнее, чем я уже это сделал.
— А я, видимо, должна испытывать благодарность за эти мелкие любезности? — холодно спросила Джиллиан.
— Честно говоря, я на вашем месте был бы вне себя от злости.
— Я просто в ярости!
Она произнесла это шепотом, и Син невольно взглянул на ее губы. Они были такие нежные, такие влажные, что он ощутил почти непреодолимое желание поцеловать их. Господи, о чем он думает? Хватит и того, что он привез ее на остров против ее воли. Все, что он может — это попытаться успокоить ее…
— Я вас понимаю: Но, надеюсь, вам не очень страшно?
Его озабоченное выражение лица вселило в Джиллиан недоумение.
— Страшно?
— Вам нечего бояться, Джиллиан. С вами ничего не случится, — заверил ее Синклер.
Все, что могло случиться, с нею уже случилось, но такому человеку, как, Дамарон, этого не понять.
— Ну, этого вы гарантировать не можете, — она говорила тихо, ровным голосом. Лили этого слышать незачем — в этом Джиллиан была согласна с Сином.
— Могу.
— Вы что, Господь Бог, что ли?
Он улыбнулся. У Джиллиан перехватило дыхание — столько очарования было в его улыбке!
— Хотите верьте, хотите нет. Но я уже сказал и повторяю еще раз: с вами ничего не случится.
Джиллиан покачала головой. Она не могла поверить ему, но выказывать свой страх ей не хотелось.
— Что слышно от Стефана?
Синклер ответил не сразу.
— Стефан молчит. Но наши люди доносят, что в его поместье и рядом с ним наблюдается оживление. Там явно что-то происходит.
— Что, у вас есть люди, которые могут подобраться так близко к поместью?
— Да.
Джиллиан прекрасно знала, как велики возможности Стефана. Теперь она чем дальше, тем больше убеждалась, что возможности Сина им не уступают.
Она не любила власть имущих. Они утомляли и отталкивали ее, а иногда даже пугали. В первую очередь потому, что они обычно делают все, что хотят, не задумываясь о других. Син, возможно, и не считал себя богом, но по отношению к ней он вел себя именно как всемогущее божество.
— Так, стало быть, вы думаете, что Стефан скоро будет здесь?
— Да.
— И что тогда?
Син снова заколебался. Он посмотрел на Лили — та играла, напевая что-то себе под нос.
— Я знаю только две вещи: во-первых, сдаваться он не намерен, во-вторых, он попытается вытащить вас отсюда.
Как ни странно, Джиллиан ему поверила. Она и сама думала так же.
— Вы так хорошо его знаете?
— Один из моих людей довольно долго служил у него в поместье.
Джиллиан была ошеломлена. Она ведь знала, как тщательно Стефан подбирал своих людей! Эта новость ее встревожила. Она в первый раз задалась вопросом, как далеко может простираться всезнание Сина. Большую часть своей самостоятельной жизни Джиллиан провела в заботах о том, чтобы хранить свои дела в тайне, а этот человек знал о ней если не все, то почти все.
— Всем известно, что Стефан обожает свою падчерицу. В каждой комнате висят ваши портреты, и каждый раз, как вы приезжаете, он устраивает большую суматоху, чтобы все было в точности так, как вы любите.
От необходимости отвечать Джиллиан спасла Лили.
— Вот, — сказала она, протягивая Джиллиан крошечную чашечку с настоящим чаем. — А вот печенье. Я сама помогала Жаклин его печь!
Джиллиан взяла печенье.
— Спасибо, Лили. Печенье замечательное. Ты молодец.
— Жаклин говорит, что я очень хорошо готовлю! — гордо ответила девочка. — На, папа!