В квартире была гробовая тишина. Свет не горел, значит мама ушла спать. Надеясь остаться незамеченной, Мира на носочках пробиралась к себе, пока половица не скрипнула и не щёлкнул выключатель.
— Мирослава, я его сожгу у тебя на глазах, если ты не успокоишься со своими ночными поездками, — укутываясь в белоснежный махровый халат, женщина прошла к дивану, и, закину ногу на ногу, следила за дочерью.
— Этого больше не повторится, — тихо сказала девушка, глядя на пол.
— Я эту фразу слышу чаще, чем обращение к себе, — она несколько минут ничего не говорила, заново изучая каждую черту лица дочки. — Я тебе не верю.
— Но...
— Я ничего не хочу слышать, иди к себе. Спокойной ночи, милая. Завтра поговорим.
И ушла.
Дверь не громко хлопнула, а девушка осталась в полном одиночестве, от которого захотелось рыдать.
Мира зашла в комнату и схватила телефон, быстро набирая знакомый номер. Через три гудка послышалось сонное «алло».
- Не спишь? - не дожидаясь ответа, та ответила сама себе: - Чудесно. Катюш, расскажи, пожалуйста, как наш художник смог найти мои контакты?
- Не знаю, Мир. Даже догадываться не могу. Ты поэтому мне звонила?
- Зачем? - прошептала девушка в трубку, догадываясь какой будет ответ.
- Чтобы ты забыла его. После его смерти ты превратилась в камень. Во взгляде пустота, которую ты перекрываешь адреналином. Я не прошу себя, если с тобой что-нибудь случится, клянусь. А с этим могла бы быть любезнее.
- Антона никто не заменит, - проговорила она, чувствуя как к горлу подкатывает ком, а по щекам начинают скатываться непрошенные слёзы.
- Прости, что разбудила, Катюш. Сладких снов.
- Спокойной ночи, кошечка.
И завершила вызов.
В памяти всплыл момент, когда девушка быстро набирала сообщение и пазл сложился.
Рука безвольно упала на кровать, а Мира смотрела перед собой. Память снова воспроизводила его голос. «Мой солнечный лучик». Вновь смотрели голубые глаза, а светлые волосы трепал ветер.
Она не заметила как по щекам начали катиться слёзы, а сама потянулась к прикроватной тумбочке, в которую не заглядывала уже четыре года.
Конверты, бумажки, фантики, фотографии и кулон на потемневшей цепочке. Дрожащей кистью, та подцепила его и крепко сжала, прижимая к груди.
- В тот день ты должен был жить. Почему не я ушла? - сквозь вырвавшиеся рыдания, прошептала та, ложась па пол. - Почему ты?
Четыре с половиной года назад.
Я выбежала на улицу, не смотря на то, что на ней почти никого не было. Стоял ужасный мороз, которого я не чувствовала. С минуты на минуту должен был появиться он. Сердце стучало так сильно, что казалось вот-вот выпадет из грудной клетки.
Где-то вдали послышался звук его машины, и, я побежала туда, что было силы. Ноги заплетались, а дышать становилось тяжелее, но я не останавливалась. Мы не виделись с ним три месяца. И я даже завела календарь, чтобы отмечать дни, которые провела без него.
Когда я увидела совсем рядом белый пассат, я выдохнула и облако пара взвилось надо мной.
- Лучик, ты что тут забыла? - мягкий голос парня коснулся моего слуха и я вздрогнула, тот час бросаясь в его объятья, которых мне так не хватало.
- Я скучала, - отдышавшись, сказала я.
Голубые глаза смотрели прямо в мои и я почувствовала как щёки наливаются красной краской. Улыбнувшись, он стянул с себя куртку и повесил мне на плечи.
- Слушай, ну ты, конечно, даёшь. В тоненьком пальто лететь по такой холодине. Заболеть хочешь? Твоя мама мне вовсе голову открутит, если узнает, что это всё из-за меня.
- Не узнает, - заверила его я, рассматривая лицо. Как же я по нему скучала.
- Ну тогда хорошо, - ухмыльнулся тот, а мне захотелось визжать от радости.
- Я тебе сюрприз приготовил, - немного наклонившись ко мне сказал Антон, оставляя лёгкий поцелуй на моей щеке.
- Какой? - поинтересовалась я.
- На то он сюрприз, глупышка, чтобы ты узнала, когда придёт время.
Солнце светило в лобовое стекло и я щурила глаза, периодически ощущая на себе его взгляды. Мой самый близкий человек. Самый родной.
- Люблю тебя, - закрывая глаза от яркого утреннего солнца, прошептала я и почувствовала как машина остановилась. Позади нас гудели другие, а его губы накрыли мои, заставляя бабочек в животе проснуться и забиться с сумасшедшей скоростью.
- Мой солнечный лучик, моя самая любимая девочка.
Я улыбнулась, зная, что он это говорит искренне. Я верила ему больше чем себе.
В тот день открылись жалюзи неведения, отделяющие меня от приготовленного сюрприза. Он подарил мне щенка. Хаски. Серые лапки, мокрый нос и очень хитрый взгляд разноцветных глаз. Левый был карий, а правый голубой. Финник. Я назвала его первым, что пришло на ум.
- Почему Финник? Давай уже вовсе Пряником назовём. Или Курагой.
- Финник, - сказала я, прижимая к себе малыша, который не понимал что с ним происходит.
- Пускай тогда будет Финник.
В тот день мы сделали памятное фото на старый бабушкин полароид, которое не долго провисело у меня в комнате прямо над кроватью.