— Вы позволяете вас похитить, миледи?
— В этом платье? — смеясь спросила она.
— Можешь его снять прямо здесь, — быстро ответил Реджиналд. — Все равно я собираюсь сделать это в ближайшее время.
— И не будет больше никаких дурацких приемов?
— Нет.
— И мы сможем поехать, куда захотим?
— Конечно.
— И никаких родителей, сестер и гостей?
— И никакого Дэниела!
Дайана еще раз окинула любящим взглядом мужчину, который взял да и положил к ее ногам свою жизнь. Такого подарка от судьбы она не ожидала…
— Ну же, Ди, поехали, — нетерпеливо прошептал Реджиналд. — Решайся, любовь моя, я увезу тебя далеко-далеко.
— Я боюсь лошадей.
— Тогда я понесу тебя на руках, — последовал решительный ответ. — Все, отговорки не принимаются! Ты самая прекрасная женщина в мире и должна принадлежать только мне, а я — тебе. Мы предназначены друг для друга, неужели ты еще не поняла?
— А татуировка? — вдруг спросила Дайана. — Как насчет моей татуировки?
— Завтра же сделаю себе точно такую, — сообщил Реджиналд. — Ну, я жду!
И Дайана, дрожа от возбуждения, смешанного с испугом, — что же я делаю, о Боже! — протянула руки своему избраннику. Тот легко поднял ее в седло и посадил перед собой. Лошадь тихо фыркнула, переступила передними ногами.
— Куда мы едем? — с замирающим сердцем спросила трепещущая в предвкушении счастья невеста.
— Как куда? — последовал безмятежный ответ. — В волшебную страну, миледи. Куда же еще?
Белый конь, несший теперь двоих седоков, повинуясь движению поводьев, развернулся и неторопливо направился вверх по улице. Звонкое звяканье подков делалось все глуше и постепенно стихло.
На опустевшей было галерее, никем не замеченные, стояли две немолодые женщины, глядя в ту сторону, куда направились их дети.
— Ну вот, — первой нарушила молчание Олимпия, — наконец-то они поняли друг друга.
— Иногда надо совершать маленькие безумства, чтобы доказать свою любовь, — эхом откликнулась Джессика. — Ничего, мой мальчик сделал правильный выбор, как я вижу.
— Им столько еще всего предстоит преодолеть!
— Зато у них есть родительское благословение.
— И родительский дом.
— И впереди — вся жизнь.