1 Однако девушка, к счастью, не слышала ничего, занятая в этот момент Меркурием. Конь испугался уличного торговца, везущего на ручной тележке множество ярких цветных вертушек и воздушных шариков, трепыхающихся на ветру у него над головой.
Герцог наклонился и тихо сказал Дженкинсу:
— Я все еще инкогнито, поэтому называй меня просто «сэр».
— Хорошо, ваша… сэр.
— Мы направляемся сейчас во дворец архиепископа, — сказал герцог. — Поезжай за нами. Я полагаю, ты приехал сюда на каком-нибудь из моих экипажей?
— Да, я взял дорожную карету, — широко улыбнулся Дженкинс.
Это несколько развеселило герцога, так как он знал, что в его дорожную карету обычно запрягали шестерку лошадей.
Теперь ему стало понятно, каким образом Дженкинс смог добраться сюда раньше него, особенно если учесть, что камердинер ехал по главной дороге и останавливался всего на два-три часа для сна. А что именно так и было, герцог не сомневался, так как хорошо знал своего слугу.
Спросив дорогу и выяснив, что дворец архиепископа расположен в северо-западной части города, они двинулись в путь и уже вскоре оказались перед его воротами.
Сам дворец, построенный на берегу реки Уз в XV веке и затем заново перестроенный после Реставрации, выглядел весьма внушительно.
Когда они подъехали к парадному входу, герцог внезапно подумал, что ужас Дженкинса по поводу его внешнего вида был вполне оправдан. Ему бы сейчас совсем не помешало не только переодеться в чистую одежду, но и принять ванну.
К ним подбежали грумы и приняли у них поводья, и тут герцог заметил, что Вэла сильно встревожена.
Помогая ей сойти с лошади, Брокенхерст успокаивающе произнес:
— Не беспокойтесь. Если ваш дедушка не обрадуется вашему приезду, мы найдем ночлег в Йорке.
— Гостиницы в Йорке, должно быть, очень дорогие, — обеспокоенно заметила она.
— Это совершенно неважно, — ответил герцог и прочитал в ее взгляде искреннее изумление.
У дворецкого, открывшего перед ними дверь, было такое выражение лица, будто он собирался сказать им, что архиепископ сегодня не расположен принимать гостей.
— Не скажете ли вы… его преосвященству, — начала Вэла несколько нервозно, — что его хочет видеть… его внучка.
Дворецкий удивленно уставился на нее.
— Его внучка? — переспросил он.
— Моя мама была дочерью его преосвященства.
— Благослови нас боже! — воскликнул дворецкий, воздев руки. — Его преосвященство будет несказанно рад, мисс! Он так часто вспоминает о своей дочери и так глубоко скорбит о ее смерти и о том, что не смог увидеть ее перед ее кончиной.
— Да, мама тоже часто вспоминала о нем, — тихо сказала Вэла.
— Прошу вас, мисс, я провожу вас к его преосвященству. Он сейчас в своей библиотеке.
Дворецкий распахнул перед ними двери и пропустил Вэлу вперед. Та неуверенно взглянула на герцога.
Затем она взяла его за руку, крепко сплетя свои пальцы с его пальцами. Он ободряюще улыбнулся ей, и девушка с благодарностью подумала, что с ним ей ничто не страшно.
Пройдя большой, украшенный в готическом стиле вестибюль, дворецкий открыл дверь в библиотеку. У открытого окна сидел седой старик, наслаждаясь ласковым теплом заходящего солнца.
Дворецкий пересек комнату и остановился у кресла хозяина.
— Удивительная новость, ваше преосвященство, и причем очень приятная. Приехала ваша внучка. Помните, мы видели ее несколько лет назад, когда ездили в Лондон.
Архиепископ поднял голову от книги, которую читал, и герцог увидел перед собой красивого старика с умиротворенным выражением лица. Это было лицо человека, нашедшего мир с самим собой и с Богом, и было ясно, что никакие жизненные бури уже не властны над миром и покоем его вечерней поры.
Вэла выступила вперед.
— Вы помните меня, ваше преосвященство? — спросила она. — Прошло уже много лет с тех пор, как вы меня видели.
— Да, это действительно Вэла, — произнес архиепископ, внимательно глядя на девушку. — Теперь ты очень похожа на свою мать.
— Я рада это слышать, — сказала Вэла. — Она всегда говорила о вас с большой любовью и всегда печалилась, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы предпринять дальнюю поездку сюда, на север, и увидеться с вами.
— Я всегда вспоминал ее в своих молитвах, — мягко произнес архиепископ, — а также тебя, дитя мое.
— Благодарю вас.
Она наклонилась и поцеловала деда в щеку, затем оглянулась на герцога. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, архиепископ спросил:
— А кто этот человек, которого ты привела с собой?
Герцог вышел вперед и, встав рядом с Вэлой, взял ее за руку.
— Я герцог Брокенхерст, ваше преосвященство. Вэла и я обвенчались сегодня днем.
— Обвенчались! — воскликнул архиепископ. — Но к чему такая спешка?
Герцог едва ли слышал слова архиепископа, так как в этот момент все его внимание было обращено на Бэлу.
Он увидел изумление на ее лице, когда она услышала его слова, и Брокенхерст был уверен, что Вэла не только удивлена, но и несколько испугана.
— Произошло так много событий за эти дни, ваше преосвященство, о которых лучше рассказать вам подробно, — сказал герцог. — Но прежде всего позвольте обратиться к вам с просьбой.
— Да, конечно. — Архиепископ наклонил голову и пытливо взглянул на молодого человека.
— Если это возможно, мы бы хотели остановиться здесь у вас на эту ночь.
— Ну разумеется, вы можете рассчитывать на мое гостеприимство.
Архиепископ знаком подозвал дворецкого,
— Бейтс, приготовьте комнаты для моей внучки и ее мужа и скажите повару, что они сегодня здесь обедают.
— Я все сделаю, ваше преосвященство, — сказал Бейтс, сияя от удовольствия. — Все в доме будут этому очень рады!
— Мой камердинер должен вскоре подъехать с моим багажом, — сказал герцог. — Пожалуйста, покажите ему наши комнаты.
Когда дворецкий отправился выполнять поручения, герцог повернулся к архиепископу.
— Есть еще кое-что, о чем я бы хотел попросить ваше преосвященство.
— Я слушаю вас.
— Мы с Вэлой вынуждены были обвенчаться несколько необычным образом. Об этом я расскажу вам в свое время. Но сама эта свадьба была совсем не такая, какой мы бы хотели ее запомнить на всю нашу жизнь. К тому же Вэла не получила на нее разрешения от своего опекуна. Так вот, нельзя ли мне попросить ваше преосвященство о великой милости — вновь обвенчать нас, уже по всем правилам.
Пока герцог говорил, Вэла за его спиной вдруг судорожно вздохнула. И прежде чем архиепископ ответил, она воскликнула:
— Дедушка, пожалуйста, согласись! Это было бы так замечательно… если бы вы обвенчали нас!
Архиепископ тепло улыбнулся.
— Ну, конечно, дети мои, я вас обвенчаю. И ничто не может доставить мне большего удовольствия!
Ответ архиепископа вызвал в душе девушки такую бурю восторга, что она не могла не разделить его в этот момент с самым дорогим ей человеком и протянула руки к герцогу.
Тот взял ее руку в свои и прижал к сердцу, почувствовав за ее непроизвольным, импульсивным жестом всю силу скрытого чувства. В эту минуту их сердца бились в унисон.
— А сейчас, я уверен, вам хочется отдохнуть и привести себя в порядок, — сказал архиепископ. — Идите к себе, а к тому времени, как вы переоденетесь и распакуете вещи, мой капеллан все приготовит к церемонии, которая произойдет здесь, в моей часовне.
Он сделал паузу, затем продолжил:
— Вы понимаете, я уже стар и ложусь рано. Поэтому, если вы будете готовы через час-полтора, то мне было бы очень удобно.
— Конечно, мы будем готовы, дедушка, — сказала Вэла. — И спасибо вам за то, что вы согласились обвенчать нас. Я знаю, как была бы сейчас счастлива мама!
Архиепископ ласково потрепал внучку по плечу, другой рукой позвонил в маленький серебряный колокольчик, стоящий под его рукой на столике.
Дверь мгновенно отворилась, и Бейтс, дворецкий, удовлетворенно произнес:
— Все готово, ваше преосвященство. Багаж подняли наверх.