Затем связался отдельно с Корхарном:
— Ты говорил, что у тебя для Креоны подарок есть?
— Да. Сейчас упаковку доделывают.
— Ну так самое время упаковать. Сегодня ее увидишь.
Он всполошился:
— Сколько у меня времени?
— Часа три есть
— Мастер, извини, я доделывать, если ничего срочного нет. Как Кентакка?
— Лучше прежнего. Не отвлекаю, часа через три будь готов. И возьми с собой какую-нибудь коробку или охотничью сумку, мне — для сухого пайка.
— Сейчас что-нибудь посмотрю. Тебе же не обязательно с рисунками?
— Даже лучше без них. Главное, чтобы от дождя не промокала. И стрел арбалетных с колчаном каким-нибудь приготовь пожалуйста.
— Этого добра я для тебя заготовил, не волнуйся
Потом мы еще раз искупались, а вернее поблаженствовали в источнике.
— Все, пора собираться. Креона, насушите пожалуйста с Сиок тыквы — я возьму ее как сухой паек.
Мы с Кентаккой собрались. Да собственно и собираться было не особо много — почти все мои вещи остались в замке Короля, а Кентакку я привез в чем она была. Ко мне подошла Креона, как и была обнаженной. Обняла за шею:
— Знаю, что не на долго летишь, но все равно не хочу отпускать.
Я ее просто поцеловал. Хотел быстренько, но не получилось. Еле оторвался, а то бы остался здесь. Затем к Креоне подошла Кентакка, встала на одно колено и поцеловала ей руку:
— Спасибо тебе Первая.
Креона потрепала ее по голове, потом подняла и сказала:
— Иди и делай, что должна. Я уверена, ты будешь достойна потраченных на тебя сил.
Прощание Кентакки с Бо было более, чем эмоциональным. Я даже вынужден был сказать:
— Хватит уже, не навсегда расстаётесь. Поехали!
Мы с Кентаккой забрались на Дорна и взлетели. После купола обожгло холодом. Кентакка прижалась ко мне и взяв мои руки, просунула в прорези под кармашками на груди
— Только там кольчуга, извиняющимся тоном произнесла она.
— Ничего, справимся, сказал я и стал жмакать ее груди через кольчугу. Ощущение было конечно не то, но лучше, чем ничего.
Мы периодически смотрели вниз — дороги были заполнены войсками, возвращающимися с фронта.
— Сейчас у Фрики задач будет — выше крыши. Их всех надо накормить и трудоустроить. Да и тебе поработать придется — бандиты и мародёры будут пышным цветом цвести.
— Я уже думаю над этим…
Мы на бреющем полете подлетели к городу и остановились недалеко от дороги на полянке.
— Дорн, подожди, скоро будем с пассажиром.
— Есть, мой командир! Бодро сказал он подслушанную у кого-то фразу.
Мы заулыбались и пошли к городу. На входе в ворота стояла толпа. Стражники проверяли входящих. Завидев в толпе нашу униформу, они закричали, чтобы люди разошлись и дали нам пройти. Видно — Милан в городе завоевал уважение. Кода мы прошли сквозь людей, к нам направился офицер, начальник караула. Он подошел к шедшей впереди Кентакке и доложил:
— Госпожа Начальник Службы безопасности! За время Вашего отсутствия, нами, по приказу лейтенанта Милана, была организована проверка приходящих людей на входе в город.
— Много эксцессов?
— Бывают. Вчера, например, одного нашего солдата порезали. Оказалось — целая банда хотела в город пробраться. Арбалетчики хорошо сработали — четверых положили. Остальные разбежались. А так, в основном, пьяные бузят — мы их в холодный подвал на сутки отводим. Обычно утром они уже в себя приходят. Да оно и понятно — с войны идут, живы остались, как не напиться. Но бузить не положено!
— Молодцы. Продолжайте нести службу.
— Госпожа Кентакка! Мы очень рады, что Вы выжили и очень благодарны Вам за жизнь Ее Величества. Никто не ожидал, что она войну эту остановит, а она смогла!
Я увидел, что караульные прислушиваются к разговору, о чем и шепнул Кентакке.
— Каждый приносит пользу на своем месте. Ваша задача здесь не менее ответственна, чем моя. Вы — первые встречаете всякую шваль. Чем лучше работаете вы, тем меньше работы нам и тем лучше всем. Поверьте, мы это очень ценим.
Все караульные вытянулись:
— Служим Ее Высочеству!
Мы отошли, потом Кентакка вернулась:
— Лейтенант! Раненного караульного в Лазарет при дворце и выплатить компенсацию, как за боевое ранение. Передадите — это мой приказ.
Все опять козырнули и их служебное рвение явно увеличилось.
На входе в Замок нас встретил Милан, в такой же форме, как у нас. Глаза его ввалились, а на лице явно были видны следы усталости. Он опустился перед Кентаккой на одно колено: