Он сразу надулся как индюк и успокоился. А девица взглянула на него с интересом — люкс не самый дешевый номер. Да и не каждого зама встречали столь почтительно.
Я проводил их до номера. На столе стояла огромная ваза с красиво разложенными фруктами и два хрустальных бокала.
— Подарок от гостиницы, — сказал я.
Пока они рассаживались, Пилар поставил на стол принесенную бутылку с вином. Уже на треть пустую.
Я разлил им вино.
— Я не б-у-у-у-д-у, — капризно протянула она.
Пилар растерялся.
— Ну, что Вы, это традиция, — сказал я. — Этот номер специальный. Откушавшему фруктов и выпившему в нем вина будет сопутствовать удача не меньше недели.
— Н-у-у-у, если только так, — протянула она и взяла бокал, оттопырив пальчик.
«Ах ты, сучка драная», — подумал я и немного подправил вино.
Они чокнулись. Пилар выпил полбокала, а она пригубила. Этого, после моей переделки, было вполне достаточно.
Я пожелал им удачного отдыха и удалился. Пошел наверх, к себе.
Там меня встретили Зита и Гита. Надо сказать, что глаза у них были запавшие от усталости — башня им спуску не давала. После вчерашнего, их сил значительно прибыло, и Фиолетовая заставляла использовать их на всю катушку. Молодец!
— Зита, Гита. Перерыв! Сейчас будет представление.
Они с благодарностью сели рядом, и я их тоже подключил к системе подглядывания.
А посмотреть было на что. Пилар, даром что толстый, обладал достаточно внушительным инструментом. И трепал он барышню по-взрослому — и на столе, и на кровати, и в ванной. И фрукты ей засовывал, а потом выковыривал. В общем, затейник. Оргазмов пять она получила с глотка вина. И я ей еще три наслал, чтобы вела в следующий раз себя нормально. Сперма у нее только из ушей не сочилась, а Пилар все угомониться не мог. Часа три, наверное, прошло, она уже почти без сил была. Тогда только он, наконец, успокоился. Мои весело хихикали и отпускали такие замечания, что я, поневоле, подумал, что ошибкой со стороны их мамы было организовывать их школу рядом с портом.
Когда они запыхавшиеся и усталые стали собираться, я спустился вниз и напустил на себя смиренный вид.
— Как отдохнули?
— Великолепно! Как в молодые годы! — громогласно сказал Пилар и отвесил ей шлепок по заднице.
— Может быть, Вам в следующий раз игрушки оставить? Хлыстик там, веревочку. Вы только скажите, Василис все мигом организует. Можно и посерьезнее что. Станок, дыбу. У нас тут место тихое, любопытных нет.
— А что, можно попробовать, — пророкотал Пилар. — Ты же хочешь повышения?
Она вздрогнула и посмотрела на меня умоляюще. Я ей мило улыбнулся: не будет у нее простым путь наверх.
— Спасибо, дорогой Петраркус! Я в Вас не ошибся.
Потом отвел меня в сторону:
— Сегодня Начальник Департамента получил разнарядку на повышение, а я первый кандидат на его должность. Держи, Петраркус, за меня кулаки!
Мужика явно распирало.
— Когда я говорил, что номер счастливый, — не шутил.
И они вышли. Он, готовый летать, а она, изрядно попользованная, и совершенно без уверенности, что после следующего раза сможет нормально сидеть.
Я смотрел им вслед. И тут со мной связался Хасим.
— У нас ЧП.
— Что такое?
— Двоих наблюдателей обнаружили. Человек пять Черных. Те даже дернуться не успели. Профи.
— И что?
— У обоих наших головы взорвались. Трое Черных погибло. Включая, кажется, их командира. Именно он и начал на них воздействовать. Только поэтому те, кто за ними смотрел, смогли уйти. Переполох поднялся, и они под шумок сбежали.
— Жаль ребят. Не оставь их семьи.
— Само собой. Со мной поэтому и работают, что я никогда своих не бросаю.
— Тела забрали?
— Да.
— Пересели их родных куда-нибудь, вдруг кто из них какую-нибудь татуировку забыл.
— Уже. Не впервой в подполье уходить.
— Не с таким противником.
— Да уж. Кстати ребята передавали благодарность тебе, что не подвел и не врал им про опасность. Не мучились они и врагов с собой забрали.
— Победим — будет возможность им честь отдать. Проиграем — завидовать им будем.
Тем не менее, я расстроился, хорошие были ребятки. Вообще, по большому счету, этот мир был лучше нашего. Народ может и наивнее, но честнее. Меньше было «гнилой интеллигенции», которая, сидя по домам, хаяла все, что ее окружает, при этом ничего для улучшения не делая и, в случае сложностей, не бегая за подачками от столь ненавидимого им государства. И хорошо, что основных проблем, которые были в нашем Средневековье, у них тоже не было. Города были чистые, вода подавалась в дома при помощи синей магии, мусор утилизировался, потом сжигался специальными желтыми, состоявшими на государевой службе. Правда, и пенсий никаких у народа не было. Только у чиновников, служащих во дворце, солдат и полицейских. Но, с другой стороны, детей в семьях обычно было много, а институт семьи развит хорошо. Стариков не бросали. Зачастую, даже в бедных кварталах, если случался одинокий старик, соседи считали зазорным, что он голодает, и подкармливали его, часто отрывая от себя. И страшно обидно мне стало за них. Какие-то паучьи уроды, чтобы получить нескончаемый запас пищи, готовы были разрушить это уникальную конгломерацию. Только через мой труп! А это, при существующем положении дел, становилось для них вожделенной мечтой. И проблемой.
С такими мыслями поднялся к себе. Зита и Гита, по началу начавшие щебетать, быстро поняли, что я не в настроении. Сначала ходили вокруг серыми мышками, потом пристроились рядом, прижались. И я ощутил два робких голубеньких язычка, которые потянулись ко мне, к моей ауре с желанием поддержать, подпитать. Потом к ним подсоединились и другие. То ли они им сказали, то ли сами почувствовали. В какой-то момент почувствовал три тонюсеньких язычка от звездочек в животах мам. И эта поддержка была самой мощной.
Ну, все, хватит канючить! Я рывком вошел в медитацию. Лизнув благодарно поддержавшие меня язычки, я раскрутил свое нутро до сумасшедшей скорости и выбросил конец получившейся воронки наверх. Мощно вошел в эргрегор, не по выделенному им каналу, а сам. Более того, невероятным усилием, я запустил внутрь этой трубы свой, ставший уже огромным, шар. И все больше в этой воронке появлялось вспышек багровой ярости. Я искал ответы. Кто такие пауки? Почему они всё ненавидят? Почему они такие чужие? Я залез в высшие сферы и потребовал самых мощных заклинаний по всем доступным мне видам магии. Именно потребовал, по праву того, кто встал на пути этой коричневой заразы. И я получил их. И ответы на кое-какие вопросы тоже получил. Оказывается, до того, как стали приходить такие, как я, в этот мир и были заброшены первые пауки. Откуда? Эргрегор не знал. Но они были чужды этому миру, чужды по своей сути. И магия у них была совершенно чуждая, эргрегору неизвестная. Он поделился со мной всем опытом, который набрал за долгие века борьбы, а также яростью к тем из людей, которые помогли паукам, во имя спасения собственной жизни, создать некий симбиоз, позволяющий превращать людей в пищевую биомассу. И еще я понял, что не все можно сделать при помощи магии, многое придется делать лично. Ручками, так сказать.
Я вернулся. Уже вечерело. В углу, сжавшись, как воробышки, сидели Зита и Гита и смотрели на меня с первобытным ужасом.
— Кто ты, Хозяин? Ты покрылся черно-серо-багровыми всполохами, а твои глаза горели черным огнем. Сначала мы просто не могли пошевелиться, потом смогли отползти.
— Не бойтесь, девочки. Просто я понял, как ненавижу тех, кто хочет причинить вам всем зло.
— Ты два дня так сидел.
— Плохо. Я пропустил приглашение в Университет.
— Не думаем, что там что-то происходило. Мы связались с Нашими в башне. Они сказали, что по мировому пространству были такие возмущения и встряски, что вряд ли хоть один волшебник мог даже ходить.
— Не бойтесь. Все прошло. Я знаю, что мне делать.
— Мы любим тебя, — пропищало из угла. — И… если бы не Сестры из башни и не Брат, мы бы, наверное, умерли от страха.
Только тут я обратил внимание, что их обеих оплетает Хлыст, как бы защищая.
— Спасибо, Старик. Я перестал себя на какой-то момент контролировать.