Спустя полчаса я вышла из ванной комнаты, нахлобучив на голову чалму из полотенца и закутываясь в тонкий хлопковый синий халат, отороченный черным кружевом на длинных рукавах и по подолу.
Девчонки только начали просыпаться. Я услышала, как они зашевелились за дверьми, прошла в комнату, чтобы выбрать одежду, и открыла шкаф. Я настолько крепко задумалась, что пропустила появление одного не в меру наглого и белобрысого вруна, пока тот, не оказавшись сзади меня, не протянул руку над моим плечом и не выдернул с полки красный кружевной бюстгальтер.
— Надень его. Красный цвет тебе к лицу, — прошептал он, а я дернулась от того, насколько интимно это было сделано.
Да и дурацкое тело тут же отреагировало сотней маленьких иголочек, пробежавшихся по моим нервам, ведь предательский организм помнил, насколько нам было хорошо вместе. Только вот хорошо, что зов плоти никак не способен повлиять на мои умственные способности, а также на изрядно разбитое и раскуроченное сердце. Тело значительно проигрывало разуму и сердцу, поэтому, вспыхнув, я резко развернулась и вырвала интимную часть своего гардероба из загребущих рук наглеца.
— Что за беспардонность? Ты мне никто, чтобы раздавать такие советы. И вообще, что ты здесь делаешь? — я толкнула ухмыляющегося Лекса в грудь и заставила его выйти из зоны слишком тесного контакта.
Дышать сразу стало легче и иголочки, которые уже смело побежали в сторону нижней части живота наконец исчезли. А я разозлилась еще больше от того, что такая реакция, в принципе, имела место, стоило только Лексу вторгнуться в мое личное пространство.
— Ли-и-са, — протянул Лекс так, как делал это раньше.
Но если раньше меня это возбуждало, то сейчас немилосердно злило.
— Проваливай, я тебе сказала! — огрызнулась я и сложила руки на груди, показывая всем своим видом, что не готова вести с ним милую беседу.
— Ни за что, — усмехнулся он и сделал то, чего я уж точно не ожидала.
— Какого хрена… — только и успела выкрикнуть я.
А этот паразит в одно слишком быстрое движение оказался рядом, затем толкнул меня к шкафу, зажав своим гибким и стройным телом. Я только успела упереть руки в его грудь и начать сопротивляться, когда Лекс стал уменьшать расстояние между нашими губами. Я шокированно смотрела в его глаза цвета молодой листвы. Зрачки пульсировали, и это выбивало почву из-под ног. Раньше я за ним такого не замечала, как и то, что его глаза и запах тела вызовут в моем мозгу помутнение. Я, как кошка или как оборотница, различала аромат Лекса, который вопреки всему сносил мне крышу. Я испугалась себя и своей реакции. Мои руки стали ватными, и я не могла оторваться от его гипнотических глаз. Сейчас я дышала им, не желая выпускать его запах из легких, и сглатывала голодную слюну. Мне просто безумно хотелось прикоснуться к его губам, шее, коже и провести кончиком языка. Почувствовать солоноватый вкус его кожи, расцарапать его спину и оставить свои отметины на его теле — застолбить его.
Именно моим невменяемым состоянием и невозможностью ему противостоять и решил воспользоваться Лекс, когда наклонился ко мне впритык. Своими руками я уже давно перестала отталкивать его и даже не заметила, что вцепилась в его футболку-поло, притягивая к себе как можно ближе.
До губ оставался какой-то жалкий миллиметр, но Лекс вдруг склонился над моей шее, уткнулся кончиком носа в изгиб ключицы и, словно оборотень, начал втягивать воздух. Я издала тихий стон, а Лекс провел кончиком языка по сгибу шеи. И до меня не сразу дошло, что он хрипло спросил:
— Как давно тебя «стерли», Ли-и-са?
— Пара… дней как, — не без труда ответила я.
Мозги были, словно кисель, а ноги стали ватными от перевозбуждения, что вызвала во мне его близость.
— Сейчас от тебя не исходит сила. Ничего не чувствую. Но даже без нее мне сносит крышу от тебя, Ли-и-са, — и снова он так по-особенному произнёс мое имя, от чего по моему телу все волоски встали дыбом, а кожа покрылась мурашками.
Я пыталась собрать себя по частям и заодно мозги в кучу. Но этот аромат… силы или его кожи просто пьянил меня.