Эрхангер вгляделся, узнавая, одобрительно кивнул похитителям. Прислонив к моему горлу кинжал, дал знак, чтоб с моего лица наконец-то убрали перчатку. Я глубоко вдохнула, чувствуя прикосновение холодного лезвия к коже.
- Стоит тебе попытаться сделать что-либо поперёк моей воли – и будешь мертва.
- Ясно.
- Брат не очнулся после твоего зелья.
- Вижу.
- Ты сделала это нарочно?
- Нет.
- Подговаривал ли тебя кто-то сделать против меня и брата что-либо? – глаза, потемневшие из-за расширенных, как у хищника, зрачков, внимательно смотрели на меня. Верно, он не понял предыдущего ответа.
- Нет. Вы заказали – я сделала, что умею, - я смотрела ему в глаза, мысленно приказывая выпустить меня из темницы, но на его лице ни один мускул не дрогнул.
- Почему он не просыпается?
- Не знаю, такое впервые.
- Ты должна его оживить. Вещи тебе вернут.
- Но у меня может не оказаться нужных снадобий…
- Скажешь, что и где взять – мои люди принесут.
- Я попробую, но не могу обещать наверняка.
- Ты его оживишь, и чем скорее, тем лучше, - он точно не слышал меня. Его вопросы не ждали ответов, так он доводил до меня свою волю. Человек, привыкший, что ему всегда беспрекословно подчиняются. Должно быть, он никогда не слышал «нет» в ответ на свои приказы. Люди, от рождения имеющие превосходство над другими, уверены, что заслужили его, а потому не сомневаются, как обращаться с прочими, кому не так повезло.
- Не буду лгать о своих способностях. Не знаю, смогу ли это сделать.
- Пока не найдёшь способ его оживить – отсюда не выйдешь, - отрезал герцог и вышел, остальные – за ним.
Проходя мимо, один из стражников чуть ослабил верёвку на моих плечах и тотчас отдёрнул руку. Последним, пятясь, вышел лучник, держа меня на прицеле. Стражник захлопнул дверь, оставив меня наедине с телом. Сквозь смотровое окошечко влетел, шлёпнувшись на пол, мой верхний пояс со всем, что на нём висело.
Стоя посреди темницы, я не могла отделаться от мысли, что упустила из виду нечто важное. Что-то, дававшее надежду на освобождение, но оно постоянно ускользало от внимания. Эх, Лорена, как тебя занесло сюда?!
Я не была первой ведьмой в мире, до меня пришло много других. Не была я и первой, что попадалась людям в плен. Но я оказалась первой, что попалась так глупо, истратив большую часть сил сразу после полнолуния.
______________________________
[1] Алиса Кителер — ирландская аристократка, первая официально обвинённая церковью в ведьмовстве женщина. В 1325 году осуждена на смерть за колдовство, однако, исчезнув, сумела избежать казни.
Глава 14. Взаперти
Сбежать и затем честно прислать снадобье с кем-нибудь – таким был мой план, вызревший в ту же минуту, когда за Эрхангером закрылась дверь. Над оживлением его братца всё-таки придётся потрудиться – незачем позволять ходить слухам, будто у кого-то из ведьм не получилось выполнить заказ, да ещё и от такого влиятельного человека. Достаточно тех мерзостей, что про нас выдумывают доминиканцы.
Выбравшись из пут, я проверила мешочки со снадобьями и разочарованно вздохнула: всё было цело, кроме морочной пыли. Случайно просыпали или проверяли действие? В любом случае, этот путь закрыт.
Нужно искать другой способ. Взяв свечу, я обошла темницу. Кроме стола, никакой обстановки не было, а куча соломы в углу и обколотый по краям сосуд для нечистот в другом предполагали, что здесь я буду находиться постоянно. Ни малейшего намёка на заделанные лазы, язычок пламени выравнивался после каждого моего шага, уничтожая надежду.
Сочащиеся сыростью стены указывали, что я могу оказаться даже ниже уровня озера, поэтому разбирать камни следует осторожно. Поискала плохо заделанные швы – все ровные как на подбор. Нет, этот путь пока тоже исключаем, слишком долго и трудно пробиваться сквозь стену.
Как же тогда выбраться? Похоже, придётся понадеяться на милость его светлости. Возможно, он выполнит обещание, когда брат оживёт. Или же забудет обо мне, пока не моя сила рассеется до последней капли, а потом выбросит в замковый ров. Вариантов множество, а людское воображение неистощимо, если речь заходит о ведьмах. Одних казней больше десятка видов. Ладно, не стоит думать о плохом.
Значит, пока не нашлось других путей, нужно поработать над решением воскрешения. Я осмотрела тело Леонарда. Он был, несомненно, красив. Даже сейчас на бесстрастном, как у надгробной статуи, лице выделялись красиво очерченные скулы и губы, что хотелось поцеловать. Похож на старшего брата, но чувственнее, ярче. Волосы темнее, кожа моложе, сам складный, как с фрески сошёл. Верно, не одна крестьянка с замиранием сердца провожала его взглядом, когда Лео проезжал мимо.