Говорят, некоторые лучники умеют выпускать стрелу за стрелой, не доводя до смерти, и лишь последняя в колчане стрела несёт освобождение от мук.
Нет, сейчас никак.
А ведь он чувствует опасность, что исходит от меня. Но она лишь заставляет его быть ещё жёстче и осторожнее. Прижимает мои руки к причалу, не давая шанса вцепиться. Если захочу – он не удержит меня по-настоящему, но я позволяю ему думать, будто он сильнее.
Вздрогнув в последнем рывке страсти, он валится рядом, выдыхая… но вскоре вспоминает о своих целях и резко садится:
- Что ты чувствуешь?
- Ничего нового. Прибавилось сил, как обычно, - мой голос звучит совершенно искренне. – Похоже, основная магия осталась в тебе…
Эрхангер взволнованно дышит. Он так хочет иметь магические способности, что готов поверить. Я беру его руку, тяну вниз, опускаю под воду – от пальцев начинает исходить свечение. Лишь капли моей новой силы достаточно для этого мерцания, но он не понимает, что происходит. Поднимаю руку над водой и только тогда отпускаю:
- Видишь?
- Я знал! Знал! – торжествующе восклицает он. Его переполняет радость.
Он разглядывает свои руки, в его голове зарождаются планы использования новых сил. Столько мыслей, я их почти слышу. Рушатся башни Шильона, савойские земли подчиняются Эрхангеру. Он уже видит победу и не обращает на меня внимания…
Сейчас!!!
Я мчусь к небу со всей быстротой, на которую способна, пытаясь рывком освободиться. Луна бросается навстречу, зовя к себе. Миг – и я буду свободна!..
Нет!.. Что случилось???
Чуть не переломив хребет, железный пояс останавливает меня. Не глядя, я бросаю вниз, вдоль цепи заклятие разрыва. Ещё бросок…
Цепь по-прежнему цела. Как такое возможно? Звенья должны были рассыпаться в прах, но они даже не разгибаются.
Я бьюсь, как птица в силке, но не могу освободиться.
Сила стремительно уходит, а цепь всё такая же тяжёлая и тянет меня вниз.
Нет, нет, почему же… Ещё рывок – всё бесполезно.
Я с трудом держусь в воздухе, тяжесть железной цепи пересиливает меня.
- Огненное дерево, - голос Эрхангера спокоен, но я знаю, что вот-вот зазвучит гнев. Он уже раскрыл обман. – В железе зола огненного дерева.
Огненное дерево делает металл неуязвимым для магии, более того – мои силы стремительно утекают по цепи вниз, возвращаясь в бурлящую озёрную воду. Как он догадался, как нашёл? Редкий, очень редкий ингредиент. По стоимости эта цепь дороже такой же золотой. Теперь я поняла смысл шутки про ожерелье.
Нет смысла больше рваться на волю, мне не перебить эту цепь. Я опускаюсь на причал, и Эрхангер рывком подтягивает меня за цепь к себе. Падаю к его ногам, от злости даже нет сил подняться. Он наступает коленом мне на грудь, придавливая к остывающему камню.
- Сила перешла к тебе, - говорит он.
Это даже не вопрос, а обвинение. Он разочарован и взбешён. Жестокие люди чаще бывают гораздо более ранимыми, чем прочие. Только причины у них на это другие.
Я ещё больше разочарована неудачей, но молчу об этом.
- Так и знал, что цепь пригодится…
Он продолжает давить так сильно, что рёбра похрустывают. Но даже потратив силы, я по-прежнему могу в ответ причинить ему невыносимую боль. Не сам обман так задел его. Нет, сейчас он осознаёт гибель последней надежды на собственную избранность. Конечность человеческой жизни неизбежна, и не всякий готов это принять, надеясь то на магию, то на божественное вмешательство. Но всех людей рано или поздно настигает неизбежное.
Через боль набрав воздуха, я выдыхаю:
- Ты человек. Простой смертный. Ничтожество. Однажды ты сдохнешь.
Последние слова я особенно смакую. Его лицо искажается.
- Ты тоже сдохнешь, - руки смыкаются на моём горле, он наваливается всем весом.
Воздух покидает лёгкие.
Не буду отталкивать его руки, не унижусь до просьб. Обламывая ногти, хватаюсь за выступы камней. Он всё равно поступит так, как захочет. Но сегодня он меня не убьёт, он слишком разумен, от меня слишком много выгоды.
Хватаю ртом воздух, но он не проходит глубже, в лёгкие. Нет, нет! Сегодня точно не должен убить, ему же невыгодно... Если только не потерял рассудок от ярости...
Во рту появляется железный привкус.
Луна начинает меркнуть…
Вдруг стальная хватка на горле исчезает. Воздух возвращается, я и жадно глотаю его, не веря себе. Герцог поднимает одежду и уходит, не оборачиваясь, а я так и остаюсь на причале, прикованная, как дикий зверь.