– Если вы немедленно не уйдёте, то уйду я!
– Не волнуйтесь, мисс Уорд, я уже ухожу, – тихо произнёс он.
Что-то в его голосе поразило её, и Ванесса подняла взгляд. Встретившись с его ореховыми глазами, она увидела в их глубине столько тоски и безнадежного отчаяния, что весь её гнев улетучился в одно мгновение. Она просто стояла и молча наблюдала за тем, как он поднялся с дивана, спрятал фляжку в карман, застегнул сюртук, надел шляпу, кивнул ей на прощание и направился к выходу. Видит Бог, если бы не Лили, несомненно, подслушивавшая из коридора, она бы никуда не отпустила его, наплевав на все приличия, собственную гордость и его последующие насмешки. Сделав над собой нечеловеческое усилие, она позвала служанку, велела ей запереть дверь и поднялась к себе. Всю ночь Ванесса вспоминала его прощальный взгляд, перевернувший ей душу. Больше ни о чём думать она не могла, словно и не было между ними долгих месяцев разлуки, нелепых ссор и проклятой мисс Бенсон, его невесты, которая станет его законной женой ровно через четыре недели и один день.
*** *** ***
На другой день Грегори обедал у Бенсонов. Эдварда не было дома, а Ирэн и маркиза Барлоу после обеда деликатно удалились в другую комнату, оставив жениха и невесту наедине на пару минут.
– О, Грег, я так давно мечтала об этом моменте, – сладко пропела Грейс, присаживаясь на диван рядом с молодым мужчиной.
Грегори сделал вид, что ничего не понял. Он сидел, облокотившись о спинку дивана, такой изящный и прекрасный, что девушка не выдержала. Она вплотную приблизила к нему своё лицо с огромными голубыми глазами и приоткрытыми розовыми губками и прошептала:
– Неужели ты не хочешь поцеловать меня, Грег?
На красивых губах Джефферсона промелькнула странная, холодная улыбка. Он подался вперёд и коснулся губами лба девушки. Грейс обиженно и растерянно заморгала.
– Простите, мисс Бенсон, – виновато опустил глаза Грегори. – Но я воспитан в строгих традициях. Поцелуи и всё остальное только после свадьбы.
– Вы наверняка думаете, что я дурно воспитана? – окончательно смутилась Грейс. – Я признаю, мои предыдущие поступки были отвратительны, но… Я клянусь, что вы моя первая и единственная любовь, от которой я потеряла рассудок, и умоляю вас лишь об одном поцелуе! О, Грегори, вы хотя бы подозреваете, как вы красивы?
– Догадываюсь, – усмехнулся он, и в его ореховых глазах внезапно вспыхнул огонь. – Грейс, дорогая, неужели вы полагаете, что я не мечтаю о нашей первой брачной ночи?
Его губы быстро прижались к её губам, и девушку захлестнула волна восторга, она судорожно вцепилась в мужские плечи. Но не успела Грейс сполна насладиться поцелуем, как Грегори отстранил её от себя, а в коридоре послышались шаги её матери и маркизы Барлоу.
Через двадцать минут, усаживаясь в карету, Джефферсон достал из кармана белоснежный платочек и, вытерев им губы, с отвращением выбросил его из окна.
*** *** ***
Ванесса вытерла слёзы с лица и успокаивающе погладила доктора Коулмана по плечу:
– Виктор, вы сделали всё, что могли! – тихо произнесла она.
– Нет! Далеко не всё! – взорвался он, вскакивая со своего места, и сбрасывая со стола записные бумаги. – Я не должен был слушать этого сумасшедшего святошу! Будь он проклят!
Час назад на их руках умерла шестнадцатилетняя девушка, отец которой, ярый католик, не разрешил Виктору неделю назад провести ампутацию пальца на её ноге. Девушка наступила на ржавый гвоздь и вскоре вслед за пальцем гангрена перекинулась на ногу, а затем произошло неизбежное заражение крови. Отец привёз умирающую дочь в больницу и на коленях умолял помочь, но было уже поздно. В глазах у Ванессы до сих пор стояли длинные, белокурые волосы девушки, разметавшиеся по подушке и тонкая рука, безжизненно свесившаяся с постели.
– Медицина идёт вперёд семимильными шагами, но пока наш тупой, тёмный народ осуждает действия врачей, считая, что человеческое тело неприкосновенный храм, принадлежащий лишь Богу, люди будут умирать сотнями, тысячами!
Виктор метался по кабинету, словно раненый зверь, и то ли от звука его шагов, отдававшихся в её ушах, словно удары молота по наковальне, то ли от пережитого потрясения, то ли после вчерашней бессонной ночи, проведённой в слезах после встречи с лордом Грегори, Ванессе стало дурно. В глазах у неё потемнело, и она медленно осела на пол, судорожно цепляясь непослушными пальцами за край стола. В следующее мгновение девушку привёл в чувство резкий запах нашатыря. Прямо перед собой она увидела взволнованные серые глаза Виктора, усадившего её на табурет.