Ванесса вздрогнула, словно её ударило молнией. Бледность разлилась по её лицу, заметная даже под маской.
– Вы знали моего отца, маркиза?
– Да, мисс Уорд. И весьма хорошо. Так будьте же благоразумной девушкой, хотя бы в честь его памяти!
За ужином Ванесса не отрывала глаз от тарелки. Ей казалось, что все гости смотрят на неё с осуждением и неприкрытой усмешкой. В голове у неё проносились обрывки мыслей, и она не могла ухватиться ни за одну из них. Она не знала, что ей делать дальше. Грегори с беспокойством наблюдал за девушкой с противоположного края стола, но она ничего не замечала. Едва закончился ужин и зазвучал венский вальс, Джефферсон пригласил её. Ванесса нашла в себе силы взглянуть на него. Во второй части бала все уже сняли свои маски. Его ореховые глаза сияли сегодня ещё ярче, чем обычно. Но на красивом лице отражалась тревога.
– Простите, дорогая Ванесса, что только сейчас смог уделить вам внимание, – произнёс он. – Мне кажется, или вы чем-то действительно омрачены? Я видел, как с вами говорила маркиза Барлоу. Чего этой старой мегере понадобилось от вас? Она обожает читать всем нравственные морали, забывая о том, что довела собственного мужа до могилы своими многочисленными романами на стороне!
– Грегори, она намекнула мне, что все вокруг догадываются о том, что мы с вами на самом деле не состоим в родственных отношениях…
– Ах, это?! В таком случае, не обращайте внимания на подобную ерунду! Они ничего не докажут. Моя матушка Луана давно умерла, а ваш единственный дядюшка затерялся где-то в дебрях Африки. Миссис Флетчер всегда поддержит нашу историю. Вы совсем не знаете света, мисс Уорд. Было бы странно, если бы наши с вами отношения не вызывали всеобщего любопытства. Пускай сплетничают, домысливают и сохнут от зависти. А вы наслаждайтесь, также как и я!
– За что вы так дурно поступили с мисс Тиной Грин? Или вам просто наскучило данное наслаждение?
Вопрос Ванессы прозвучал настолько неожиданно и прямо, что Грегори не сбился с ритма лишь благодаря своей идеальной выдержке и своему умению прекрасного танцора. Возможно, будь они наедине, где-нибудь в гостиной Джефферсон-мэнор, он откровенно рассказал бы ей, что иногда жалеет о том, как поступил с мисс Грин. Но здесь, в огромной блестящей бальной зале, тонувшей в свете свечей, Грегори ловил на себе восхищённые взгляды окружающих и наслаждался своей неотразимостью. Поэтому он пожал плечами и небрежно ответил:
– Я не обещал жениться на мисс Грин, не признавался ей в любви. Все её ожидания, связанные со мной, были порождены лишь её бурной фантазией. Как и в случае с мисс Бенсон. Так в чём же моя вина, мисс Уорд? Я не могу жениться на всех девушках, которые увлечены мной.
Ванесса предпочла промолчать. Но Грегори явно хотелось поболтать с ней, хоть о чём-нибудь.
– Как вам нравится мой костюм, Ванесса?
– Вы великолепны, мистер Джефферсон. Вы и сами об этом знаете, – сухо ответила девушка.
Молодой мужчина болезненно поморщился. Он чувствовал, что между ними снова вырастает стена холодности, от которой ему с таким трудом удалось избавиться. Неужели всему виной маркиза Барлоу с её длинным языком? А может быть, Виктор, тяжёлый взгляд которого он ощущал спиной с другого конца залы? Впервые в жизни он тяготился присутствием своего друга и желал, чтобы его вовсе не было на сегодняшнем бал-маскараде. После окончания вальса он проводил Ванессу к группе молодых девушек. Миссис Барлоу обратилась к нему с просьбой спеть балладу или прочесть стихи под аккомпанемент её племянницы. Грегори с удовольствием согласился. Миссис Розали Палмер села за фортепиано, бросая на него кокетливые взгляды из-под длинных ресниц. Грегори тут же встретился глазами с её недовольным мужем и усмехнулся про себя.
Он решил прочесть стихотворение лорда Байрона, которое очень любил, и слова которого он желал, чтобы услышала Ванесса. Розали выбрала нежную и волнующую музыку, идеально подходившую для этого произведения. Грегори кивнул ей головой, давая знак начинать. Его бархатистый, глубокий голос заполнил бальную залу, завораживая внимавших ему слушателей.
«Она идёт во всей красе –
Светла, как ночь её страны.
Вся глубь небес и звёзды все
В её очах заключены,
Как солнце в утренней росе,
Но только мраком смягчены.
Прибавить луч иль тень отнять –