Он протянул девушке свой белоснежный платок, и она сердито вытерла непрошеные слёзы. Похоже, плакать для неё в последнее время становится привычкой.
Потом Грегори показал ей весь первый этаж, познакомил со слугами, которые были наняты присматривать за домом, представив им Ванессу полноправной хозяйкой.
– Нельзя же допускать, чтобы внутри всё снова покрылось толстым слоем пыли! – пожал он плечами на очередной непонимающий взгляд Ванессы.
В сервированной на двоих столовой они пообедали. Но девушка не чувствовала вкуса еды и вина. Она не сводила испытующего взора с лорда Грегори. Зачем он всё это устроил? Виктору наверняка придётся не по вкусу подобная благотворительность в адрес его невесты. И ей самой было неприятно недвусмысленное собственное положение.
– А теперь предлагаю осмотреть второй этаж, – сказал Джефферсон, вытирая губы салфеткой.
– У вас красивый дом, мисс Уорд, – щебетал он, пока они поднимались вверх по лестнице. – Небольшой, но очень уютный. Я мог бы переделать здесь всё полностью, но подумал, что вы захотите сохранить память о вашем детстве и об отце.
– Ах, Грегори! Шесть лет прошло, а мне всё кажется, что сейчас я услышу его голос, увижу отца, выходящим из своего кабинета с неизменной трубкой во рту. Он сильно любил меня. Ведь я была живым напоминанием об его любимой супруге, моей матушке, так рано покинувшей нас. Он больше так и не женился…
– В отличие от моего отца, сразу же забывшего свою первую жену, едва он увидел зелёные глаза мисс Крофтон. Но не будем об этом!
Ванессу поразило то, как переменился его голос. Он снова стал ледяным и жестоким, как тогда в башне. И ещё в нём прозвучало столько незабытой боли и ненависти! Эта фраза вырвалась из его уст случайно, словно он не мог не высказать её. Но девушка решила не продолжать расспросов, по крайней мере, сейчас.
Она ахнула, не узнав своей детской комнаты, изменившейся больше всех в доме. Теперь здесь стояла большая кровать с сиреневым балдахином, застеленная белоснежным кружевным покрывалом. На стене висело огромное зеркало в позолоченной оправе. Под ним стоял дубовый комод. Завершали интерьер изящный столик из слоновой кости, прикроватная тумбочка и великолепные фиалковые портьеры на окнах.
– Вы же знаете, что я не смогу принять ваш подарок, сэр, – сухо произнесла Ванесса, взглянув ему прямо в глаза.
Улыбка исчезла с лица мужчины, а его карие глаза потемнели. Он подошёл к ней совсем близко и быстро заговорил:
– Послушайте, Ванесса! И не перебивайте меня, пожалуйста! Вы не обязаны выходить за Виктора. Ваша помолвка ещё даже не состоялась! Я же вижу, что вы не любите его, что тяготитесь данным ему словом! Так возьмите его обратно, пока не поздно! Возможно, вы страшитесь будущего. Что ж, я вас понимаю. Но теперь, когда у вас есть ваш дом, готовый в любую секунду принять свою законную хозяйку, всё изменилось. Вы можете работать у меня ещё три года, можете, если пожелаете, жить здесь. Но не делайте ошибок, которые потом будет невозможно исправить! Умоляю вас! Что касается небольшого ремонта, то считайте его жестом благодарности за ваше доброе отношение ко мне и к Роберту!
Ванесса расширившимися глазами смотрела на него. Господи, как же заманчиво звучало всё это из его уст! Но, слушая его сладкие речи, разумом она чётко осознавала, что нельзя поддаваться на искушение. Следующие слова и действия Грегори лишь подтвердили её опасения.
– Не стоит выходить замуж только потому, что так принято! Особенно за того, к кому не лежит душа! Ванесса, дорогая, чего вы боитесь? Хватит уже жить одним разумом. Прислушайтесь к своему сердцу, чего желает оно. Я, например, всегда слушаю своё. И сейчас тоже…
Он быстро склонился к её губам. Затем принялся осыпать поцелуями её раскрасневшееся лицо. Ванесса, заворожённая его словами и красивым лицом с горевшими глазами, находившимся так близко от неё, не сразу оттолкнула его. Но когда его пальцы начали распускать шнуровку платья на её спине, она по-настоящему испугалась. Отпрянув из объятий Грегори, девушка резко произнесла:
– С чего вы взяли, что я выхожу замуж за Виктора лишь потому, что страшусь будущего или от безысходности?!
– Разве я ошибся? – приподнял он бровь, но его лицо заметно побледнело. – Тогда скажите, почему! Я требую!
– Я люблю и уважаю Виктора! А он любит и уважает меня! И мой жених никогда не позволит себе подобных вольностей и гнусных намёков! Если вы считаете, милорд, что я стану вашей содержанкой, польстившись на вашу красоту, то вы меня плохо знаете! Я никогда не опущусь до такой низости. И вести себя подобным образом здесь, в доме моего отца вдвойне отвратительно!