Измученная, раскрасневшаяся Ванесса упала в кресло, отбрасывая с лица длинные, спутанные пряди волос.
– Возможно, вам нужно какое-то время, Грегори! – выдохнула она. – Не торопитесь! Вы ещё слишком слабы! Главное, к вам вернулась чувствительность! А значит, скоро вы будете ходить на балы, танцевать вальс, ездить на Грее! Совсем скоро!
– Вы правы! – тряхнул он головой. – Господи, мисс Уорд! Простите меня ради всего святого, я совершенно измучил вас…
Ванесса лишь устало улыбнулась ему, махнув рукой на свою шаль, валявшуюся на полу. В его лице, глазах, улыбке сейчас было столько надежды и отчаянной жажды жизни, что ей не верилось, что этот человек несколько часов назад хотел покончить с собой.
Перехватив его потемневший взор, скользнувший по её шее к вырезу халата, девушка залилась краской и, забыв про усталость, встала и подхватила с пола свою шаль. Набросив её на плечи, она мягко произнесла:
– Уже очень поздно. Вам надо отдохнуть, сэр. Да и мне тоже. Завтра мы возобновим наши попытки, я обещаю. Спокойной ночи!
Ванесса взялась за позолоченную ручку двери, когда он тихо окликнул её:
– Мисс Уорд, не уходите, прошу вас!
Она обернулась и встретилась с ним взглядом. Поколебавшись ещё секунду, она подошла к кровати и опустилась на сбившееся одеяло рядом с Грегори.
– Я видела ваше завещание, сэр, – резко сказала она. – Неужели вы настолько мне доверяете?!
– Я без сомнений доверил бы тебе свою жизнь! – горячо произнёс он.
Его откровенные слова и пылающий взгляд вновь смутили её. Ванесса опустила глаза, понимая, что не в силах больше бороться со своими чувствами к этому человеку. Она полностью в его власти. И будь что будет! Девушка и сама не желала покидать его ни на минуту после того, как едва не потеряла навсегда. Грегори коснулся пальцами её мягких, волнистых волос, затем положил свои руки ей на плечи.
– Только теперь я понимаю, какую ужасную ошибку я совершил. Ты права, я думал лишь о себе, позабыв о том, что у меня есть сын и ты. Ванесса, я не отдам тебя ни Виктору, и никому другому на всём белом свете! Ты моя и только моя! Навсегда…
Он склонился к ней с долгим, нежным поцелуем. И Ванесса впервые ответила на него, обнимая мужчину за шею, и запуская пальчики в его густые, мягкие волосы на затылке. Грегори отбросил шаль с её плеч и увлёк девушку за собой на постель. Его поцелуи становились всё более страстными и требовательными, а горячие ладони жадно скользили по её спине и плечам. Ванесса весьма смутно представляла, что должно произойти между ними дальше. И, несмотря на всю свою любовь к лорду Грегори, её сердце замирало от страха и жгучего стыда.
Он, словно почувствовав это, отстранился от неё и заглянул в глаза девушке.
– Ванесса, ты ведь ничего не знаешь обо мне. Возможно, узнав правду, ты возненавидишь меня. Но я хочу рассказать тебе о самых мрачных страницах в моей жизни. Да что там! За свои двадцать восемь лет я написал целую книгу греха…
Девушка отбросила назад волосы, поправила сбившийся халат и, опершись локтём о подушку, приготовилась слушать.
Глава 19
– Отец надумал жениться через десять лет после смерти матушки, – начал свой рассказ Грегори. – И, возможно, я бы понял его, если бы его женой стала почтенная вдова или скромная, но благородная девица из обедневшей дворянской семьи. Но мисс Нэнси Крофтон было, как и мне восемнадцать, и она была ослепительно красива.
Я тогда учился в Оксфорде. Помолвка прошла без меня. О ней отец соизволил уведомить в коротком письме. Этот факт глубоко задел меня. Ещё не зная мисс Крофтон, я безумно злился на неё за то, что она посмела занять место моей матери. Познакомился я со своей будущей мачехой, когда приехал в Карни-хаус на каникулы. До свадьбы оставалась ровно неделя. И вот, на балу, проходившем в особняке, Нэнси предстала передо мной во всей красе. На ней было муаровое изумрудное платье с открытыми плечами, которое изумительно подходило к её огромным зелёным, как у русалки глазам. Роскошные тёмно-рыжие волосы водопадом ниспадали ниже пояса, перехваченные жемчужными нитями.
Мисс Крофтон вела себя уже как хозяйка Карни-хаус. Когда отец представил нас друг другу, я сказал ей какую-то колкость, на что Нэнси ответила мне обворожительной, уверенной улыбкой. Отец, конечно же, рассердился на меня и велел немедленно принести извинения его невесте. Делать этого я не стал, разумеется. И в тот же вечер вернулся обратно в Оксфорд. Не поверишь, Ванесса, я настолько сильно возненавидел эту чужую женщину, что ненависть к ней завладела всем моим существом. Весь следующий год я учился из рук вон плохо, и только чудом меня не исключили.