– Что же тебе нужно?!
Джефферсон, наконец, обратил внимание на заледеневшее, словно мраморное, лицо друга с расширившимися тёмными зрачками.
– Прости, но я дам лекарство Роберту только тогда, когда ты поклянёшься, что оставишь мисс Уорд в покое!
– Что?!
Грегори нервно рассмеялся. Затем медленно подошёл к столу, открыл бутылку абсента и прямо из горлышка сделал несколько больших глотков. Когда он вновь взглянул на Коулмана, его потемневшие глаза метали молнии.
– Как ты можешь? Ведь ты знаешь, что она значит для меня! Виктор, она единственная женщина на всём белом свете, которую я люблю!
– Далеко не ты один! – мрачно отозвался Виктор. – Но у тебя есть сотни других женщин. Ты капризен и переменчив, как ветер. Ты пострадаешь с месяц-другой, и забудешь её. Тем более теперь, когда ты полностью здоров и прекрасен, как и прежде. А я буду боготворить Ванессу. Она – всё, что мне нужно!
– А если я скажу, нет?
– Тогда я отвечу, что у меня нет никаких других лекарств, кроме как уже опробованных доктором Моррисоном. Хочу заметить, что ты тратишь драгоценное время, Грегори! Не пытайся переубедить меня! Я давно принял решение!
– Виктор, ты бездушное чудовище! – процедил Джефферсон сквозь зубы. – Оказывается, я совсем не знал тебя прежде.
– И это мне говорит человек, который уже десять минут не может выбрать между чужой женщиной и собственным сыном! Что ж, учитывая твоё всегдашнее равнодушие к Роберту, я нисколько не удивлён!
– Замолчи! – рявкнул Грегори, проводя рукой по пылающему лицу. – Хорошо, я согласен! Но если твоё хвалёное лекарство не поможет, я пристрелю тебя! Учти это!
– Договорились! – усмехнулся Коулман.
– Я должен указать Ванессе на дверь? Этого ты желаешь?
– Ни в коем случае. Она не должна ничего заподозрить. Будь холоден и равнодушен с ней, и вскоре она уйдёт сама. Поверь мне.
– Ты будешь гореть в аду, Коулман!
– Очень сомневаюсь в существовании дьявола! Равно как и Господа Бога! Я вскрывал десятки тел. И никакой души нет, Грег! Никакой! Ни у нищих, ни у богачей! Всё тлен и гниющая плоть!
– Какого чёрта ты медлишь?! – Грегори шагнул к доктору, не владея собой. – Я уже дал своё согласие! Спаси моего сына, прошу тебя! И я никогда не буду с Ванессой!
– Мне мало твоего обещания! Поклянись! – серые глаза Виктора напряжённо прищурились.
– Клянусь! – устало произнёс Джефферсон.
Виктор подхватил с пола свой саквояж и торопливо направился к выходу. Но возле самых дверей обернулся:
– И не забывай, Грегори! Ты поклялся своим сыном!
*** *** ***
– А где Грегори?! – взволнованно спросила Ванесса, когда Коулман появился в комнате Роберта.
– Не знаю, – сухо отозвался Виктор.
Он быстро проверил пульс мальчика, ещё сильнее нахмурился, открыл свой саквояж и достал из него железный контейнер, а оттуда колбу с лекарством. Набрав его в шприц, Коулман подошёл к постели Роберта.
– Грегори дал своё разрешение? – вновь вмешалась Ванесса.
– Естественно! Мисс Уорд, прошу вас, не отвлекайте меня глупыми вопросами!
Девушка удивлённо посмотрела на Виктора. Он был сам не свой. Смертельно бледное лицо с ярко-красными, болезненными пятнами на щеках, холодный, металлический блеск в серых, прищуренных глазах и неприкрытое раздражение в голосе. Таким она его ещё не видела. Бедный Робби, кажется, даже не почувствовал укола. А Коулман почти сразу вышел из комнаты, больше не сказав ни слова.
Потянулись долгие, мучительные минуты ожидания. Вскоре пришёл Грегори. Он опустился на колени по другую сторону постели и прошептал с невыразимой горечью:
– Это я во всём виноват. Я недостаточно сильно любил его, я обижал его своим равнодушием. Вот Господь и наказывает меня. Сначала Кристиан, потом несчастный случай на скачках, теперь болезнь Робби…
– Нет, нет! Грегори! Не вини себя! Ты хороший отец! И Роберт очень сильно любит тебя!
– Ванесса, я решил, что когда Роберт поправится, я расскажу ему, что я его отец, а не брат.
Девушка помолчала пару секунд:
– Я давно хотела просить тебя об этом, но не смела. Робби должен знать! Ты правильно поступишь, мой родной…
Длинные ресницы взметнулись вверх, в светло-карих глазах заблестели слёзы, и у Ванессы перехватило дыхание, когда его рука потянулась к ней. Она крепко сжала его тёплые пальцы, но в это самое мгновение с губ Роберта сорвался тихий стон, а его закрытые веки дрогнули. Грегори вскочил и помчался за Коулманом, а Ванесса, прижавшись губами ко лбу ребёнка, почувствовала, что он уже не такой горячий.