От дяди Семёна в день возвращения пахло перегаром. Раньше он пил лишь коньяк дорогой да вина марочные, — умеренно. Когда он вошел, мамы не было. Он меня обнял за плечи как-то почти по-стариковски. Рукой махнул: мол, ни о чем не спрашивай… Сел на диван, вытащил из кармана пузырек с тёмной жидкостью, вытащил из кармана кусочек сахара-рафинада, накапал сколько-то капель на сахар и в рот положил. Потом пошёл на кухню, вытащил початую бутыль водки, отпил без закуси, запил молоком. Совсем будто с ума сошел… Сказал, заикаясь:
— Зоя! Как все-таки хорошо, что я вас с мамой нашел… Есть, куда возвращаться…
Лег, не переодеваясь, на диван и тихонько задремал, то ли вид делал, что спит…
Глава 5
Почему я в тот день находилась в доме "родителей" в послеобеденное время? Объяснение простое: почту в тот день закрыли на два часа раньше, по производственной необходимости. Две наши уборщицы, баба Дуся и баба Люба, — громкогласные толстухи предпенсионного возраста, поставили перед заведующей вопрос ребром: мол, не будут они задерживаться на работе дольше положенного срока. Или обе уволятся и сторожихами пойдут, сторожа везде требуются… Или уж лучше убирать продмаг: там дефицит дают… И зарплата везде одинаковая, — минимальная, государством установленная… А только сейчас им "вынь да положь" пустое, без сотрудников, помещение, так как морить тараканов, — дело первостепенной важности, и так все клиенты, кто ходит к нам за квартиру платить и открытки с посылками получать, сплетни о почте нашей распускают, что из чернильниц тараканы чернильные вылезают и ползают по квитанциям. Скоро обещает начальство нагрянуть с проверками, — нужно тараканов "поморить"… И наше высшее начальство, как ни странно, согласилось с доводами уборщиц, поскольку работа "хранительниц чистоты" — самая ответственная и важная. Потому что почтальонок найти куда как проще, чем уборщиц, — труд последних оплачивается столь низко, что никто не идёт полы мыть. Кадры — серьёзный вопрос наших дней: инженеров и бухгалтеров становится всё больше, а пол мыть и цеха убирать, или там у станка стоять и работать в три смены, — никто не хочет… Энтузиазм первых пятилеток, тридцатых "стахановских" годов, — давно пошел на убыль…
В общем, распустили нас по домам в начале четвёртого. И я опять к мамочке пошла, ей же одной одиноко, она себе покоя не находит из-за отсутствия горячо любимого дяди Семёна, которого называет ласково "Сёмушкой", — смешно даже…
Решила я испечь маме блинчиков. Мёд Матвеевны еще остался, можно блинчики с мёдом кушать… Купила по пути в продмаге литровую бутыль молока, муки, десяток яиц, дешевой трески мороженой для котёнка моего, — Мотьку я пока к маме перетащила, не сидеть же ему одному в пустой квартире, пока я у мамы живу…
Пришла, начала печь. Жар, чад стоят на кухне, и тут отчим появился. Ну, да вы уже знаете, в каком он был состоянии. Сразу лег да и уснул. Правда, через несколько минут он вдруг резко очнулся, оперся на локоть, посмотрел на меня так-то муторно да и говорит что-то невразумительное, четко так и красиво, бабушка меня в детстве многим словам разных языков учила, хотя я и мало способная к языкам, но ума достало понять: по-французски отчим "жеркочет"… Потом он по-русски сказал:
— Совсем люди ничего не стоят! Прав был великий просветитель Руссо, прав, когда полагал, что в одной стране человек стоит столько-то, в другой стране человек ничего не стоит, не имеет цены никакой, а просто живёт, — в третьей же стране жизнь человеческая стоит куда как меньше, чем то ничего… Имеет скорее минусовое значение, прямо как в математике… Мудрый был провидец Жан-Жак… Что смотришь, Зойка? Думаешь, пьян я? Ан нет! Вспоминается порой родные пенаты, alma mater моя милая, Сорбонна, родной философский факультет… Я ведь до революции не где-нибудь учился, а в Париже, так-то вот… Давно это было, и неправда… И недоучился я… Спать хочу!
Не стала я ему докучать: хочет спать человек после дороги, — пусть себе поспит. Вон какую ахинею несусветную стал нести: про Сорбонну… Бабушка сказывала, что тоже несколько месяцев посещала лекции в Сорбонне, под видом мальчика-студента… Она когда-то в бегах была, еще при царизме… О каких бегах речь, — понятия не имею: бабуля не принадлежала к революционному движению, имела взгляды аполитичные, "никакие", — зачем ей был нужен тот Париж?