— Он умер? — спросила Лена, заворачивая пакет.
— Не знаю, все зависит оттого, насколько быстро будет оказана помощь, — Дмитрий сел за стол и распечатал бутылку шампанского.
— Видеонаблюдения не было? — девушка села рядом.
— Нет.
— Что с ножом будешь делать?
— Отвезу в Подмосковье, да выброшу где-нибудь. Ты не забыла о своем обещании? Выйдешь за меня? — мужчина подал бокал с игристым вином.
— Я все помню. После праздников подаем заявление, — Иванова выпила без остатка.
— Сегодня только мы вдвоем?
— А тебе нужен кто-то еще?
— Неа, вообще никто не нужен. Только ты, — Михайлов обнял ее и прижал к себе. — Ленка, я так по тебе соскучился, — он поцеловал ее волосы, пахнущие жасмином.
— Дим, я тебе врать не буду и лучше промолчу.
— Хорошо, все вернется со временем, я уверен.
— Слушай, а если он выживет? — забеспокоилась вдруг Иванова.
— И что? Это не мы сделали. А ребята, уже едут домой, не волнуйся.
Фоном звучали обещания президента, алкоголь выпит до дна и ударил в голову. На полу — черное платье, брюки и рубашка. На кровати мужчина и женщина наслаждаются любовными играми.
А в это время на операционном столе лежал Загорский. Он потерял много крови, но остался жив. Хирургическое вмешательство длилось несколько часов.
— Весело, весело встретим Новый год, — рассмеялся хирург Владислав Маркелович и подмигнул медсестре Татьяне. — Ну что, нам теперь можно отдохнуть. А вам, батенька, желаю выйти из кризиса и жить долго и счастливо, — хирург посмотрел на пациента, отошел в сторону.
— Выживет? — спросили ассистентка, которая недавно начала работать.
— И не такие выкарабкивались. Все от организма зависит….и от Бога. Мы сделали все, что могли. Следующий день у него решающий.
Интересно, что человек ощущает, когда лежит без сознания? Загорский ничего не видел. Присутствовала только темнота и глубокий сон. Может, он замечал ангелов или потусторонний мир? Нет, клинической смерти не было. Да и бездоказательны подобные убеждения.
Родион очнулся в реанимации с непонятной трубкой во рту. В горле было сухо. Перед глазами все плывет. Он смутно увидел силуэт полной женщины, захотел что-то сказать, но не смог. Нельзя было пошевелить руками, так как они были привязаны. Через мгновение мужчина снова ушел в глубокий сон.
Через два дня больной снова проснулся, осмотрелся и отчетливо увидел возле себя штатив, на котором висел пакет с кровью. Через несколько минут наступила слабость, и Загорский опять отключился.
На следующий день пациент пришел уже в ясное сознание. Зрение уже не подводило, голова не кружилась. Вот только во рту было ощущение, что наступила мировая засуха.
— Очнулся? Вот и отлично. Значит, жить будешь, — полная женщина средних лет рассмеялась, поправила подушку и села рядом.
Родион пошевелил сухими губами и хотел попросить пить, но слова застревали и вылетали с большим трудом. Наконец, еле как он выдавил:
— Воды.
— Нельзя тебе, милый. Потерпи малость. — Жалостливо проговорила медсестра.
С боков торчали какие-то трубки, по которым выходила кровь. Медсестра рассказала, что все эти дни он находился в искусственной коме, так как возникло сильное внутреннее кровотечение. Самое мучительное заключалось в том, что пить совсем нельзя, ни капли воды. Да, капельница подавала питательные вещества, но все же, как ужасно хотелось ощутить живительную влагу.
Несколько глотков разрешили сделать только через 4 дня. От постоянной жажды и боли невозможно было спать. Ночи казались нескончаемыми. Именно во время вынужденного бодрствования в голову прокрались мысли о хрупкости человеческой жизни, карме и втором дне рождении.
Загорский неожиданно для себя понял, как прекрасен этот мир, и умирать совсем не хочется: «Как глупо я жил все это время: бегал, суетился, не любил, врал, изменял, крал. Да-да, я украл чужую драгоценность. Самое дорогое, что у нас есть — это время. Так вот, я своровал у Ленки пять лет, ведь мог разорвать эту канитель гораздо раньше. Она нашла бы себе нового мужчину и вышла замуж, родила ребенка или даже двух, как того хотела. Но разве только у нее? Ведь я обокрал и самого себя, так как тоже не чувствовал себя счастливым. Дурень. Зачем я вообще с Ивановой связался? Она мне нравилась? Вначале да, а потом …уже нет. Почему не бросал? Мне нравилось иметь рабыню. Я приказывал — она повиновалась. Вполне удобный вариант. Это делало меня счастливым? Нет, поэтому и изменял…… Василиса! Я вспомнил, это была она тогда в метро. Точно! Надо ее найти и позвонить».