— Ты все по Загорскому сохнешь? Он, наверно, уже и забыл о тебе. Так что не думай о нем, а устраивай свою жизнь.
— Мама, я не спрашивала у тебя совет, спасибо.
— Ну, что ты злишься? Я же хотела как лучше.
— В своей жизни я разберусь сама. Если хочешь сильно помочь, то позвони Анжеле и предложи свою помощь. Она никогда не откажется.
— Наверно, ты права, моя помощь беременной дочке будет важнее.
— Знаешь, что самое смешное? На Новый Год, когда она выпила, то убеждала всех, что для каждой девушки найдется свой парень, а потом сама боялась с Агаповым жить. Да и сейчас так в него вцепилась, что скоро уже задушит.
— Она его полюбила, — резюмировала мамаша.
— Дай Бог, чтобы так и было. Иначе мне искренне жаль Даньку, если она по нему во второй раз танком проедет.
Глава 38. Девятый вал страха
Очень часто случается так, что ожидания и надежды, возлагаемые на других людей, рушатся, как карточный домик. Вроде бы уже половина построена, но малейшее движение в сторону приводит к руинам. Почему так происходит? Потому что жизнь учит самостоятельности, а «внутренний» инфантильный ребенок, упирается и ждет «материнской» помощи, несмотря на свой достаточно взрослый возраст.
После нескольких месяцев, проведенных в больнице, у Лены Ивановой наконец-то праздник — окончательное снятие гипса. Ура! Скоро, совсем скоро можно будет пошагать, пройтись, пробежаться. Неважно, что не чувствуются пальцы ног. Это все гипс, мать его.
Но радость сменилась горьким разочарованием — чувствительности ниже пояса не наблюдалось.
— Скажите спасибо, что живой остались и на поправку быстро пошли, — резюмировал врач. — Мы думали, что вы долго не протянете.
«Как же так? Как я смогу работать, играть в театре, сниматься? В конце концов, как мне просто ходить? Пусть на костылях, с палочкой или даже ползком, но шевелиться ведь я должна. Немедленно, слышите? Немедленно сделайте так, чтобы я стала прежней», — бушевали мысли в голове Ивановой, образуя огромный бушующий океан.
— Ты чего? — Дима тряс застывшую женщину. — Солнышко мое, я тут, рядом, — он обнял жену, и почувствовал, как из нее вырывается обреченный стон, похожий на хрип раненого человека.
— Аааа, я не могу, понимаешь? Ничего не могу, — кричала в истерике Лена, махала наотмашь руками, стараясь ударить себя по ногам. Рядом сидел муж, поэтому дотянуться не получалось.
— Послушай, мы справимся, — пытался успокоить ее Михайлов, схватил за голову и покрывал быстрыми поцелуями лоб, щеки, губы.
Больная притихла, уткнулась в родное плечо. Тревожная тишина длила несколько минут. Лишь стук сердец нарушал безмолвие.
— Подавай на развод и не мучайся со мной, — произнес женский голос.
— Даже не думай об этом, — пригрозил Дима и обнял еще сильнее. — Только попробуй что-то натворить. Все будет хорошо, девочка моя, — успокаивал Михайлов и гладил жену по дрожащей спине. — Тссс.
Прибежала медсестра, вколола успокоительное. Через некоторое время Иванова обмякла, опустилась на подушку и уснула то ли от укола, то ли от пережитого стресса.
— Костян, привет, — Дмитрий вышел в коридор и позвонил своему приятелю, который работал реабилитологом. — Нужна твоя помощь……
Люди хотят быть здоровыми, чтобы жить дольше. Боятся они смерти. Но часто случается, что врачи не могут помочь. И в этом нет их вины, они не боги с мифического Олимпа! Человеческий организм не так прост, как кажется, поэтому глупо уповать только на докторов. Но людям нужны виновные в их болезни. Иначе кого обвинять? Неужели себя любимого? Нет, конечно.
Откуда это берется? Еще из детства. Маленький несмысленыш ударяется о стул или дверь. Слышится детский крик, плач и возгласы родителей. Что делает и говорит мама? Она жалеет ребенка, грозно машет рукой «ударившему» предмету и приговаривает: «Ах, этот, стул, какой нехороший, обидел моего любимого сыночка. Вот я тебе сейчас задам…». Петечка улыбается, смеется, наблюдая за тем, как мамочка «наказывает» неживой предмет. Потом взрослый Петр за любой собственный промах начинает обвинять других, чтобы обелить себя. Все, цепь замкнулась: «Это из-за тебя у меня не получается….Это ты виноват».
Да, конечно, халатность на рабочем месте тоже присутствует, но это уже другая история. Поэтому недосмотр медиков — это одно, а собственная безответственность к здоровью — это другое.
У Лены Ивановой появилось маневренное транспортное средство — инвалидная коляска.
— Нет, не сяду в нее, я что — инвалидка? — кричала женщина в бешенстве. — Убери ее немедленно. Вот пройдет время, я снова буду чувствовать ноги и пойду сама.