– Аннушка, что ж вы так плохо подготовили речь? Давайте начнем сначала, - прошептал Герман Львович, когда я очередной раз сбилась. Он просунул руку под рубашку и сжал сосок, отчего стало и больно, и приятно, и захотелось свести бедра, напрячь все мышцы внутри. Я, сбиваясь, начала речь сначала, а мужчина снова уложил меня на стол животом, задрал юбку и спустил трусы.
Он развел мне ноги в стороны и раздвинул ягодицы, и я забыла, что говорила, когда почувствовала язык на анале. Герман Львович лижет мне анал!?
– Аннушка, соберитесь, так вы завалите собеседование и не видать вам ни поступления, ни места в общежитии, - прокомментировал мою очередную записку преподаватель, отстраняясь от моей дырочки. Я начала сначала и почувствовала, как на раздвинутые ягодицы капнуло что-то холодное и склизкое. Потом это “что-то” мужчина размазал по анальному колечку и ввел палец. Я попыталась отстраниться, но впереди был стол, и я лишь еще сильнее впечаталась в него. – Аннушка, я даю вам последний шанс. И не говорите потом, что я строгий преподаватель. Начните с начала, - я снова, как заведенная шарманка, начинаю говорить, сконцентрировавшись лишь на том, чтобы не запнуться и не замолчать. Я старалась отвлечься от того, что к одному пальцу у меня в анале присоединился второй, и они трахали меня, растягивая, а вторая рука Германа Львовича теребила клитор. Чувствую, как его пальцы становятся мокрыми. Это моя влага, а он размазывает мою смазку по половым губам еще сильнее. Я говорила и говорила, когда почувствовала, что пальцы вышли из меня и горячая головка члена упирается в тугое колечко. Но вот мягкое плавное движение и головка проникает в меня. Я говорю, сконцентрировавшись на речи, а не на том, что меня анально трахает мой преподаватель. Я говорю, а мужчина начинает движения, и сперва просто дискомфортно, но с каждым движением боль увеличивается, и я хватаюсь за край столешницы и сжимаю зубы, чтобы не закричать от боли. У него большой член и, кажется, он меня разорвет сейчас.
– Аннушка, вы очень плохо подготовились, но, вы знаете, в вас есть потенциал, - сильные толчки и звук шлепков тела об тело. – Не смотря на то, что вы мне не смогли с пятого раза рассказать свою заготовленную речь, уверен, что вы просто не справились со своим волнением и завтра у вас все будет отлетать от зубов, - говорит Герман Львович, с силой вколачиваясь в мой зад, впиваясь в него пальцами до синих отметин.
– Завтра? - еле слышно переспрашиваю.
– Завтра, Аннушка, завтра. И поймите, я могу быть и строгим преподавателем, - и сильный толчок заставляет меня прикусить кулак, чтоб не закричать от боли.
– Я не поступила? - вместе с всхлипом удается произнести. Все же слезы прорываются и струятся по щекам.
– Отчего же? Я дам вам шанс. Но поймите, вы можете с треском вылететь отсюда после первой же сессии, а то и раньше, - и снова мощный толчок, и снова мой подавленный всхлип.
– Спасибо, - горло сдавливает спазм от этого слова.
– Не стоит, не стоит. Подготовьтесь и завтра в восемь утра буду вас ждать здесь, у себя в кабинете, - довольно громко произносит преподаватель и уже тише шепчет мне на ухо: - Форма одежды такая же, только трусы не надевай, - мужчина начал таранить меня быстрыми рваными толчками, а я зажала рот, чтоб не прорвался ни один всхлип.
Не знаю, сколько прошло времени. Для меня так целая вечность. И Герман Львович кончил, привалившись на меня на столе и судорожно пытаясь отдышаться.
– Ох, умотала ты меня, а мне еще весь день со студентами общаться, - приговаривает мужчина, вынимая из меня резко сдувшийся член и доставая из ящика стола влажные салфетки, бросая их на стол передо мной. – На, и не реви. Приведи себя в порядок. А надо было учить, чтоб не плакать сейчас и давить на жалость, - произносит Герман Львович, а в кабинете раздается стук.
– Герман Львович, Сидоров подошел на девять, - по голосу узнаю Зоеньку. Не думала, что буду когда-нибудь так ей радоваться.
Чувствую, как сперма вытекает из меня, и хватаю салфетки, пытаясь вытереть все с себя.
– Хорошо, Зоенька. Отметьте Александрову в приказе на зачисление. Сидоров пусть ждет под дверью, - громко произносит Герман Львович. Чуть громче, чем только что меня отчитывал за то, что я, по его мнению, плохо подготовилась к собеседованию.