— Да, Тио.
Я понимала мужчин. Грим способен лишить жизни человека, и тем более того, жестокость которого на своей шкуре познал. Видел преступления не только те, но уже и эти. Рука не дрогнет. Аурум — изначально рыцарь Святого ордена, воин света и добра — голову отрубит без сомнений. Святость, милосердие, — хорошо для хороших людей, а тут он скорее всего будет воспринимать смерть как казнь преступнику. Понятно.
А я? Развернется завтра наша стычка, где мне удобнее всего окажется полоснуть по горлу человека, которого я никогда в жизни не видела даже, — полосну? На одном убеждении, что он маньяк каких поискать и уже в крови умылся? Слуги — его, и жертвы Слуг — его жертвы. Не знаю…
Обезоружить его, сил лишить и в каземат на пожизненное. А Слуг — они же не люди, их бы, да, насовсем уничтожить. Я подумала так и трезво дала отчет — во мне говорит встроенная природой женская жалость. Какого ляда? Если бы я увидела, как Безымянный на женщину в Трущобном собак натравливает, колебалась бы? А Мари в бок ножом пыряет? А на Аурума, к примеру, завтра мечом замахнется? Убью! За всех близких и не близких, — убью!
— И как действовать будем?
— Он придет к знаку. Сюда. Он с помощью какого-то ритуала, артефакта, заклинания — не знаю точно, собирается слиться со Слугами, принять их обратно.
— Это сделает его еще сильнее?
— Не знаю.
— Какой из тебя Дух Жажды, если ты ничего не знаешь? Куда делся всевидящий и всеслышащий Патрик?
Грим не обиделся, наоборот, даже чуть мне улыбнулся.
Мы долго сидели в гостиной. Я больше в разговор не лезла, сразу согласившись, что приму план действий — что бы они ни решили. Все приму, кроме одного, — отсиживаться в убежище и не помогать им. Пусть Грим и Аурум ставят меня на пятый фланг, самый тыл, но в стороне не останусь!
И что меня успокаивало — так это уверенность. Прямо в воздухе витало чувство неизбежной победы, пропитывало все пространство этим, — не могло быть иначе! Нет! Грим иногда полыхал внутренним страхом за нашу жизнь, за возможные раны и неизбежную боль. Так это у нас у всех было, куда деваться? Без капли крови стычка вряд ли пройдет, и Слуги, и их хозяин не подойдут добровольно на заклание.
И еще… я догадалась, что там у них был за «мужской разговор», уловила между строк в дальнейшем обсуждении плана. Старик, героически собирался в крайнем случае брать всех на себя, даже ценой жизни ради победы. И слово Грима — обещание: воспринимать его на поле боя как воина. Судьба погибнуть — погибнет. Он свою жизнь прожил, и смерти не боится.
Проговорился, Аурум, и даже этого не заметил…
Когда время пришло к одиннадцати, все исчерпалось. Оба уже больше думали и молчали, а я сидела в кресле у камина и заканчивала заплетать волосы. Рыжун приходил и сидел на коленях, но после опять исчез, растворившись в полутемных коридорах дома.
— Пора дать отдохнуть голове. Сегодня лягу пораньше, завтра силы понадобятся.
Аурум ушел, и Грим поднялся из-за стола:
— Подожди меня в комнате, Тио. Не здесь.
— Ладно.
Обмен
Оставалось последнее и главное — избавить его от душевной боли. Я помнила об этом, ждала, и после купален сразу пришла без перчаток. Больше я не собиралась их носить! Зимой на улице, как обычно, — да. Но здесь — ни минуты!
В комнате горели вечные лампадки, и обстановка опять, как и всегда по вечерам в палатах, погружалась в особую сказочность. Быстро я отвыкла от электрического яркого света квартиры, от конфорочной плиты и холодильника. Все здешнее вросло в мое ощущение настоящего дома так быстро, что ни в какую не верила — в этих стенах я прожила чуть больше недели, а если вычесть больницу, и того меньше. А в этой комнате я спала одну ночь, только…
Грим был моим всегда, всю мою жизнь. Я выбрала его с первого же взгляда, и на вопрос «кто ты?» заявила — «судьба твоя». А разве не так? Просто в тот момент этого нельзя было понять ясно, а спустя время — пожалуйста.
Я встала напротив рельефа и чуть развернула голову, придала рукам такое же положение. Почти отражение, если не считать шрамов — по логике они должны быть у моей копии на правой стороне.
— Сюда надо зеркало. Большое, в полный рост, а то я заставлю Грима им быть — буду раздеваться, крутиться, а он расскажет мне какая я красивая.
Ага… да тут многое что надо — и кровать пошире, и прибрать лишнее, и вообще — разделить кабинет и спальню на разные комнаты, чтобы воздуха было больше и места для одежды.
Покрутившись так, я села на постель.