Все это осветила луна. Но моя сестричка не так беспристрастна, как думают некоторые. Она могла и не одаривать своим серебром те места, которые не желала и видеть. Такова была пропасть за Замком.
Я встряхнулся… о пропасти лучше было не думать.
В покоях Колдуньи огонь не был зажжен, он был не нужен, пока ее самой нет здесь. А мне, бескровному, ни к чему тепло очага. Как только Тактио надумает вернуться, я успею зажечь камин. Сейчас же мне было хорошо и здесь, — на подоконнике у открытой ставни. Передо мной простиралась равнина, дул теплый весенний ветер. Тучи, разогнанные по домам, больше и не помышляли бросить на меня тень и тревогу. Хотя я прекрасно знал, что предзнаменование все равно есть. И оно, в облике человека, уже приближается к нам по этой единственной дороге. Гонец. Посланник. Служитель Святого Ордена. Мужчина, чье имя с древнего языка значило «золото».
Я снова встряхнул головой, и моя шапка едва не слетела.
Прочь и это!
Будущего я не зрел так ясно, как настоящее, оно представлялось мне очень мутным и зыбким. Словно каждый раз я пытался увидеть и прочесть отраженное небо в водах бурной реки. Все начнется с того мига, как этот человек войдет в ворота Черного Замка. Я вижу его. Он на белом коне, что запряжен в сбрую из белой кожи, при нем же меч с посеребряной рукоятью, он в светлых одеждах и в светлых помыслах. Его волосы, прямые и легкие разлетаются от ветра, как всплески золотистого меда с молочными седыми прядями на висках.
Сердце благородно. Но робость в него прокралась, ведь зловещий Замок приближался. Он надеялся, что вера Святого Ордена защитит его от всякого лиха, и долг, что он обязан исполнить, будет исполнен. Аурум, верный служитель, скакал во весь опор, чтобы успеть дотемна, даже миновал окраиной город и поселки с постоялыми дворами. Никто не был оповещен о его приезде, и гость рисковал натолкнуться на нерадушный прием, но бумага, подписанная самим Главой Ордена, вселяла уверенность, что его не отринут и не прогонят, но даже позволят остаться и выполнить миссию. Вот он выехал из-за холмов и уже несколько минут своей скачки созерцал Черный Замок и темное марево над ним, пока ветер не разогнал его. Аурум не знал и не ведал, что и на него тоже смотрят и видят — я, в башне Колдовства, в одном из не горящих окон, на широком каменном подоконнике.
Подъем дороги к воротам был более пологим, чем сам склон горы. Я был предусмотрителен в мелочах, и спрятал в его стены множество чудес, не то чтобы только обычных удобств и бережливости.
Сойдя с лошади, Аурум постучал в ворота. А они весьма были высоки и смыкали над собой целое здание с окованной крышей — Палаты Стражей. Узкие бойницы казались щелями в камне, недружелюбно скалясь в сторону спускающейся дороги, словно щербатая ухмылка из-под железных усов. В Палатах над порталом ворот не горело огней совсем. Лишь один часовой с алебардой ходил из стороны в сторону на пешеходной галерее стены. Один из Стражей отрыл низкую дверь в массивной створке.
— Добром осветится твой день, Страж, — сказал Аурум, удерживая в руке поводья попятившейся лошади, — я Аурум, прибывший с миром из святого Ордена с посланием к Титулу.
Страж чуть поднял руку, и лошадь служителя успокоилась.
— Можешь войти. Титул бодрствует и примет тебя.
Он отдал лошадь и плащ подоспевшему прямо к нему слуге, и уставшей походкой прошел под сводом.
Самодержец
Я спрыгнул на пол, чтобы последовать к другому окну, выходящему внутрь Замка и открывавшему вид на площадь со знаком пяти сторон и колоколом. Гость же проследовал за слугой к Палатам Титула, и тот попросил его подождать.
Стены и крыши не мешали мне наблюдать и подслушивать обитателей, но я старался без особой необходимости не пренебрегать человеческим способом простого созерцания, и потому не поленился пересечь покои и занять место на другом подоконнике. Я видел его обычно, пока тот еще был у дверей, но потом мне пришлось, наступая ему на следы, последовать внутрь неосязаемым призраком.