– У нас намечается пикник? – уточняю на всякий случай.
Все же своим глазам я верю не до конца.
– Можно и так сказать, – Ранель спускается вниз, к цветам. – Пошли, Шахерезада. Покажу, ради чего я тебя похитил.
___
Спойлеры, визуалы и просто неформальное общение с автором в моем тг-канале Татьяна Никандрова. Книги. @nikandrova_knigi
Глава 13. Диора
Мы шагаем в безбрежный золотистый океан рапса. Тут необычная атмосфера: пахнет травами и медом, гудят насекомые. Вдоль поля пролегают тропки, на которых, если поискать, можно найти небольшие зеленые островки. Они будто специально созданы для отдыха и дум о вечном. Тут-то мы и расстилаем плед.
Ранель держится непринужденно и даже как-то интригующе-безразлично. Не стремится меня коснуться, не отпускает сальных шуточек, да и в мою сторону смотрит лишь изредка. Усевшись на плед, молча достает из корзинки ягоды и фрукты, а из сумки-холодильника – две алюминиевые банки пива.
– Я не пью, – спешу предупредить я. – Мне по религии не положено.
– Безалкогольное, – усмехается он. А затем ловко вскрывает одну из банок и протягивает мне. – Держи. И кончай уже корчить из себя пай-девочку. Кроме нас, тут никого нет.
Он по-прежнему уверен, что мое благоразумие – просто кич. И это немного обидно, ведь до встречи с ним я действительно была самой что ни на есть пай-девочкой.
– Аллах все видит, – возражаю я.
Но пиво из рук Ранеля все же беру. Раз безалкогольное, значит, можно. Делаю небольшой глоток и прислушиваюсь к ощущениям. Вкус непривычный, но довольно приятный. Терпкая горечь быстро растворяется на языке, уступая место легкой ненавязчивой сладости.
– А ты не думала, что у Аллаха полно куда более важных дел, чем следить за градусом твоего напитка? – иронизирует демон.
Он открывает свою банку и разом осушает ее почти наполовину.
– Ты неверующий, да? – догадываюсь я.
– Ну почему же? – он задумчиво глядит вдаль. – В каком-то смысле очень даже верующий.
– А вот мне кажется, что твой образ жизни невообразимо далек от идеалов благочестивого христианина, – едко вставляю я.
Правоверный демон. Ну ей-богу, смешно же!
– Каюсь, грешил. Но, бля, с каким удовольствием!
Он посмеивается, и я тоже не удерживаюсь от улыбки. Этот парень неотразим в своем бесстыдном обаянии! Весь такой беспечный, порочный, плюющий на общественные нормы морали… И как меня угодило попасть в его сети? Ведь не выберусь оттуда живой. Ох, не выберусь…
– Долго будешь стоять? – интересуется Измайлов, вырывая меня из мыслей, полных самобичевания. – Садись давай.
Плед, расстеленный на траве, стандартного размера, но в данную секунду кажется мне неприемлемо маленьким. Если я сяду, наши с демоном тела неизбежно соприкоснуться, и тогда…
Одному лишь дьяволу известно, что случится тогда.
– Да мне и так неплохо, – пробую отвертеться я.
Ранель проходится по мне долгим изучающим взглядом, а затем вдруг говорит:
– Давай откровенно, Шахерезада. Чего ты боишься?
– Тебя, – помолчав, отзываюсь я.
– Ты боишься, что я причиню тебе боль?
– Не физическую, – мотаю головой. – Скорее, душевную.
Возможно, это предубеждение, но мне почему-то кажется, что этот человек способен катком пройтись по моим чувствам. Растоптать. Уничтожить. В крошку перемолоть. Он – хищник, а я – травоядное. И законы джунглей никто не отменял.
– Тогда давай придумаем стоп-слово? – неожиданно предлагает он.
– Какое еще стоп-слово?
– Если общение со мной станет совсем невмоготу, просто скажи это слово. И я оставлю тебя в покое.
– Ты серьезно? – не верю я.
– Абсолютно, – он смотрит на меня с вызовом, не моргая.
– Ну… Хорошо, – соглашаюсь растерянно. – И что же это будет за слово?
– Нужно нечто такое, что мы не употребим в рядовом разговоре… Как насчет сомнамбула?
– Сомнамбула? – его выбор слегка шокирует.
– Ну да. Лично я никогда не использую это слово в обычной речи, а ты?
– И я…
– Значит, решено. Наше стоп-слово «сомнамбула», – бодро провозглашает демон. – А теперь садись, Шахерезада. И перестань меня бояться.
Мне не остается ничего иного, кроме как повиноваться. Осторожно опускаюсь на плед и сгибаю ноги в коленях. Адреналин вспарывает вены. Позвоночник натянут струной. А в груди теснит от предчувствия чего-то большого и светлого…
– Любишь стихи? – Ранель поворачивает голову, и наши лица замирают на расстоянии дыхания.
– Люблю, – отвечаю одними губами.
Скоропалительно и неумолимо, меня засасывает на дно глубоких зеленых омутов. Я растворяюсь в глазах Измайлова. Безвозвратно тону в них.