Когда я смотрю на него играющего, у меня пропадает вся неприязнь и раздражение, его движения такие спокойные, уверенные, а самое главное, безукоризненно точные и плавные. Смотреть на его мастерство действительно очень интересно, даже Дэн смотрел на Ника без обычной ненависти.
Вдруг Соколовский, предварительно ещё раз забив гол, сорвался с места, в два прыжка очутился напротив меня и спросил:
–Хочешь сыграть, неумеха? Или уже ни на что не способна? – он ухмыльнулся.
–Ах ты ж… – разозлилась я. – Будет тебе игра! Только учти, я не так хорошо играю, как ты, поэтому постарайся не убить меня ударом мяча.
–Ничего обещать не могу, – засмеялся Соколовский в ответ. К слову, это был первый раз, когда я услышала его настоящий и искренний смех. Смех, от которого самому становится смешно, честное слово! Такой звонкий и мелодичный, местами даже странный, но от этого ещё более завораживающий. – А ты что же, уже признаёшь поражение?
–Ещё чего! – возмутилась я. – Я не признаю поражение до тех пор, пока не будет очевидно, что победа не за мной!
–Ну-ну, – усмехнулся Ник, резко отвернулся и побежал к своим «товарищам» по команде с просьбой поделиться на две части для тренировочного матча.
Честно говоря, сказав о своей возможной победе, я открыто блефовала. Но не могла же я так просто признаться ему, что не смогу победить! Но сам Соколовский прекрасно понял, что у меня нет шансов по нескольким факторам. Во-первых, я не являюсь, и никогда не была частью их команды, именно поэтому слаженность комбинаций сразу отпадает, как возможный «козырь». У меня нет опыта игры в волейбол, так как я отказывалась играть со словами: «Я не умею, и никогда не умела играть в волейбол». Конечно, в этом у Ника тоже не было сомнений. В-третьих, его техника была безупречна, а движения скоординированы, поэтому самоуверенности у него было хоть отбавляй, а ведь вера в победу очень важна. Я уверена, что он не учёл одного – моей конкурентоспособности и ненависти к поражениям, да и к нему самому в частности. Вера в успех и отчаянная неприязнь к проигрышам – единственное, в чём мы с ним были равны, а может быть и то, в чём я действительно его превосходила. Чуть позже только я поняла, что Ник скорее всего хотел меня просто подразнить, видя моё восхищение от его игры, но так как я совершенно невосприимчива к его шуткам, то конечно же, я всё восприняла всерьёз, сама же навлекая на себя беду. «От такого позора, как проигрыш этому зазнайке, меня уже ничто не отмоет», – с унынием подумала я.
Так как эта информация до меня так поздно дошла, то было ясно, что пути назад нет. Если я попытаюсь отказаться, это будет выглядеть так, будто я признаю превосходство Соколовского, что явно с правдой и близко не стоит.
Именно поэтому я вышла на ту площадку. Именно поэтому смотрела прямо в глаза Ника. Да, потому что у меня хоть и не было никакой уверенности в своих силах, но у меня была вера в силу своих товарищей по команде и в наш общий вклад в победу. Никого из них я не знала, да и приняли они меня без особого восторга, но я решила, что пока мы одна команда, мне не нужно относиться к ним с подозрением и недоверчивостью. Я повернулась лицом к команде (так как я стояла на позиции доигровщика) и сказала:
–Знаю, вы не верите в меня, не верите в нашу победу… но даже если так, сейчас мы одна команда и всё, чего я хочу – это чтобы каждый из вас получил удовольствие от игры, пусть это и обычный тренировочный матч!
Я сильно покраснела, наверное, в тот момент, поэтому от сильного смущение повернулась на 180 градусов и пыталась смотреть прямо перед собой. Поэтому-то я не видела реакции ребят на мои слова, но атмосфера между нами немного смягчилась. Или мне так только показалось?..
Судья объявил первый сет. Только в этот момент я ощутила, как ужасно моё положение. Как и на геометрии, я не могла двинуть не одной частью тела, а лоб покрылся маленькими капельками холодного пота. У меня действительно не было шансов на победу. Возможно, они бы были, если бы на моём месте стоял кто-нибудь другой. Вот о чём думала я, стоя теперь на площадке и ожидая подачи соперника.
В результате жребия, решено было, что подаёт команда Ника. Как ни странно (вообще не странно), подавал сам Соколовский. Честно скажу, до того момента, да и в последующие годы моей жизни, я не видела подачи более убийственной, чем та, что совершил Ник. Мяч нёсся с ужасающей скоростью, схожей, разве что, со скоростью света, рассекая воздух. Мяч, которого действительно стоило бояться. Казалось, что если я дотронусь до него, моя рука сломается пополам.