Итак, я снова не отбила мяч, который связующий доверил мне. Тот единственный мяч, который у меня был шанс не упустить! В глазах потемнело, дыхание сбилось. Я осознала, что я являюсь реальной обузой для команды. Мне было и стыдно и обидно одновременно. Но я не могла поднять глаза не только потому, что мне было страшно смотреть на «сокомандников», а ещё и потому, что я боялась увидеть реакцию Соколовского, быть обсмеянной им и всей его командой. Ведь не могло быть иначе! Ведь так глупо упустить мяч, когда на тебя рассчитывают… я медленно подняла глаза на сетку и на тех, кто был за ней. Сначала я увидела фигуру Ника, затем его лицо. Он был нахмурен, обижен, раздражён… много эмоций я могла считать с его лица. Но ничего похожего на злорадство и ехидство. Ему не было смешно. Почему-то этот факт меня немного взбодрил…
«Никогда, никогда я больше не проиграю! – думала я. – Хватит упускать то, что так близко ко мне, то, до чего я хочу и могу дотянуться! »
Раньше, сколько бы я не старалась, мой рост не позволял прыгать высоко. Порой я даже не могла допрыгнуть до конца сетки женских нормативов, что любой другой нападающий на моём месте сделал бы с лёгкостью. Сейчас же передо мной была высокая «мужская» сетка. Сетка, через которую мне предстояло любыми возможными и невозможными способами перекинуть мяч, да ещё и забить гол.
Знаком я попросила взять тайм-аут. Обе команды были удивлены моему поступку, но все промолчали и стали ждать, что же я хочу сказать. Я подошла к своей команде, попросила всех собраться в круг и зашептала:
– Слушайте, в прыжках я не сильна, но я хочу попробовать отбить мяч! Если ты мне позволишь, – я повернулась к связующему – Лёше Морозову. – Я бы хотела, чтобы ты доверился мне ещё раз. Если я оплошаю и в этот раз, то больше ты можешь не давать мне пас.
Встав на своё место, я начала размышлять с бешеной быстротой, перебирая все известные мне виды ударов: «Блок-аут мне не сделать, не хватит силы удара, потому что всю энергию я истрачу на прыжок. Если честно, то единственный разумный удар- диагональный. Если я смогу выбрать верную точку, куда хочу попасть, то даже если я не приложу максимум усилий, всё равно буду иметь преимущество. С другой стороны, это может не сработать, ведь я до сих пор не поняла всей мощи нынешних блокирующих и либеро противника. Что же делать?!..»
Допустить косяк было нельзя, ведь от этого зависело моё дальнейшее положение в игре. Если не отобью – пасов больше мне не видать, то есть и играть-то незачем будет… Я сама себе, так сказать, вырыла могилу.
«…Так, сейчас нужно сосредоточиться на прыжке, это самое главное. Я успела рассчитать, насколько высоко Лёша даёт пас и могу сказать с уверенностью, что при обычных обстоятельствах мне не допрыгнуть до точки удара. Главное, скоординировать движения и правильно выбрать точку опоры. Жаль, что и с физикой у меня не очень хорошо…
Моя проблема в том, что стоящие на первой линии блокирующие – обладатели высокого роста, а Соколовский является центральным блокирующим, что воздвигает мне ещё больше преград на пути к победе».
Времени на раздумья катастрофически не хватало. Такой скорости игры я никогда не видела, а самое поразительное, что теперь я являлась частью всего происходящего, и от меня зависело очень многое.
Я не могла понять, что на уме у Морозова, ведь как раз таки специальные знаки для атаки мы не придумали и вряд ли смогли бы сойтись на чём-то общем, ведь опыта совместной игры у нас не было. Это серьёзная проблема, ведь связующий и атакующий, по идее, на время игры должны становиться одним целым, а мысль о том, что я впервые вижу этого высоченного бугая, наводила тоску.
От ответственного момента меня отделяло всего два касания – приём и пас связующего. Я даже не могу передать словами, насколько тяжело мне было ждать, но как при этом молниеносно пролетели эти секунды. Вот мяч уже летит по направлению к либеро, тот без колебаний отбивает его, направляя прямо к связующему. На лице Лёши на мгновение отразилось недоумение, возможно, он, так же как и я, не был готов к этой атаке. Вид удара во многом зависит от того, насколько высоко и точно связующий даст пас атакующему. В тот момент я чётко видела, что Лёша не мог решить, насколько высоко он может кинуть мяч мне, так как был уверен, руководствуясь моими же словами, что я не допрыгну. Из-за этого смятения, он не смог сосредоточиться и вложить больше техники в пас, поэтому мяч полетел по странной траектории. Была такая вероятность, что этот мяч может даже не долететь до нужной точки. Но сейчас уже всё зависело не от Морозова, а от меня одной. Та кривая, по которой летел мяч, не давала мне абсолютно никакого преимущества. Оттуда, куда он летел, совершить диагональный удар просто чисто физически было невозможно. На обманный же удар мне не хватило бы скорости и пластики, ведь моё тело уже было готово на высокий прыжок – напряженно до предела. Единственное, что мне оставалось…