Исключительно из лучших побуждений я предприняла попытки подняться, но они обернулись полным провалом. Даже с места сдвинуться не вышло, все мои попытки отозвались удвоенной болью в голове, что заставило забыть о резких движениях.
Маме пришлось уйти, так как выяснив, что я нахожусь в сознании и в совершенной безопасности, уверенно позвонила на работу, дабы сообщить, что выдвигается немедленно. Врач у меня так же долго не продержался. Он попросил меня встать с кровати, но так как я при всём желании не смогла бы этого сделать, он быстро растерял интерес к моей персоне. Добросердечные медсёстры ещё покрутились около меня минут десять, а потом и они канули в Лету.
Конечно, меня всё же удосужились переправить в другую палату. Не понятно только каким образом меня умудрились перетащить на больничную койку, так как моё тело всё ещё находилось в состоянии окаменения.
Так как меня оставили в палате одну-одинёшеньку, то и поговорить было не с кем, а неспособность передвигаться являлась действительно серьёзной проблемой. Моим единственным «собеседником» был лишь белый потолок, настолько яркий и удручающий, что у меня уже рябило в глазах. Я могла слышать голоса, но не видела, кому они принадлежат, ведь кроме потолка в моё поле зрения больше ничего не попадало. Тоска брала такая, что хоть снова в кому впадай. Так я пролежала довольно долгое время.
Не стану врать, что этого времени вполне хватило, чтобы как можно более объективно рассмотреть ситуацию, в которую я попала. Странностей для меня было катастрофически много, что заставило даже немного растеряться поначалу. Во-первых, меня мучил вопрос: каким образом я могла упасть так, чтобы в итоге оказаться в таком невыгодном положении? И это было с одной стороны смешно, а с другой, очень даже устрашающе. Мне кажется, даже самый неудачливый человек не смог бы упасть таким образом, да ещё и после прыжка, который в принципе, был не таким уж и высоким. Это было первое, чем я бы хотела поинтересоваться у очевидцев при первой же возможности. Вторая несуразность, которую мне предстояло выяснить, была так же на счёт моей так называемой комы. Конечно, после нескольких высказываний врача, обстоятельства этой комы начали для меня проясняться. В общем, как я поняла. Какой-то человек предоставил мне наисильнейшие обезболивающие препараты, мне их ввели на время устранения «неполадок» в моей конечности, но потом выяснилось, что мой организм реагирует весьма странно на данные медикаменты и результаты этого нововведения весьма непредсказуемы. Пока точное время моего забвения мне никто не сообщил. Исходя из данных умозаключений, можно было сделать вывод, что такой интерес со стороны врача и изумление медсестёр – вполне нормальная реакция на происходящее. «Возможно, именно из-за этих препаратов моё тело и не может двигаться, а травма сама по себе не такая уж и серьёзная», – подумала я, но делать поспешных выводов не стала, а решила спокойно (или не очень) подождать, когда же врач соизволит нанести мне визит.
Но как скоро этот визит был бы нанесён, я не знала, что нагнетало отвратительное ощущение неизвестности. Я была уверена, что надолго меня в больнице не оставят, поэтому продолжала терпеливо ожидать своей «выписки».
Заняться всё равно было мне нечем, поэтому для подтверждения собственной работоспособности я решила предпринять новые попытки подняться. Находясь в лежачем положении, я чувствовала улучшения в своём состоянии, поэтому очень надеялась на эффективность своих действий.
Но моему разочарованию не было предела, когда краем моих возможностей оказалось поднятие рук и повороты головы в разные стороны. «Да что за наркотические обезболивающие мне вкололи?!» Меня жутко злил тот факт, что мне приходилось испытывать неудобства из-за глупой ошибки врачей. Кто же знал, что мой организм не воспринимает данный вид обезболивающих?
Мне было действительно грустно и одиноко, ведь соседей по палате у меня не было. И пусть я провела в таком положении всего около часа, но мне это показалось целой вечностью.
Хотя, если признаться, мне и не особо хотелось кого-то видеть. Находясь в таком удручающем положении, общество людей меня вовсе не прельщало. Тот час, что я провела, прикованная к больничной койке, положительно повлиял на моё состояние. Теперь я не чувствовала недавней слабости, а даже могла шевелить каждой из конечностей. Правда нижняя часть правой ноги всё ещё болезненно ныла, что напоминало о местонахождении моей травмы.
Я ощутила внезапный прилив сил и решила воспользоваться моментом, чтобы встать с кровати. Мне казалось, что если я сейчас не осмелюсь подняться, то потом уже никогда не смогу этого сделать, а это перспектива была отнюдь не из самых радужных. Я была приятно удивлена, когда без проблем поднялась на кровати, при этом не почувствовав головной боли и звона в ушах. Осталось только встать.