– Избавь меня от подробностей, – красивые линии губ кривятся.
– Когда доходит до секса, – повышаю голос, настаивая на своём. – Я просто не могу… Всё время вспоминаю… их…
Замолкаю и тут же пугаюсь стука падающего стакана. Слава богу, на полу ковровое покрытие, поэтому кроме того, что разлилась вода, последствий никаких.
Дожидаюсь, пока он исправит оплошность и продолжаю:
– Я много читала о своей проблеме. Психологи используют экспозиционный метод, то есть постепенно сталкивают человека с произошедшими событиями для того, чтобы он смог адаптироваться к ним и прожить ещё раз уже без страха.
– Ты психолог? – спрашивает он с насмешкой.
– Нет, – невозмутимо отвечаю. – Психологи мне не помогли.
– Значит, надо сменить специалиста, Юля.
– Я решила попробовать кое-что другое…
Час «икс» настал.
Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и выталкиваю изо рта:
– Хочу, чтобы вы стали моим первым мужчиной.
Демидов резко приподнимается, уперев локти в колени, растирает лицо ладонями. Белая ткань натягивается, облегая увитые мышцами предплечья.
– Черт, – тихо смеется он и смотрит на меня изумленно. – Ты серьезно?..
– Да, конечно.
Что тут смешного? Не понимаю.
– И как ты себе объясняешь это желание, Юля? Как коррелируешь его с методом, о котором рассказываешь? У нас с тобой ничего не было, напомню.
– Были поцелуи… Там, – напоминаю. – Я об этом никому не говорила…
– Так сказала бы, – повышает он голос, вспахивая светлые волосы пальцами. – Юля, сказала бы!.. Ты позвонила мне два года назад. Ночью. Рыдала в трубку и просила о помощи. Я приехал в дом Афанасьева, самого богатого мудака нашего города, где его сын и ещё несколько обдолбанных дружков пытались тебя изнасиловать. Да, единственное что я придумал в тот момент, это изобразить, что «на огонёк» меня позвал один из них. Они всё равно ни хрена не соображали, а я не понимал, сколько их и не останемся ли мы с тобой оба в этом доме. И да, я к ним присоединился и даже поцеловал тебя, чтобы как-то выиграть время… – Лев Викторович вскакивает с места. – Как-то сообразить, что с этим делать дальше. И заметь, быстро сообразил, под предлогом того, что хочу быть первым, закрыл тебя в спальне.
Флешбэками в голове всплывают ужасные воспоминания. Такие сочные и обтекаемые, живые и страшные, с запахами и неприятными звуками, что приходится тут же как следует потрясти головой, чтобы они рассыпались словно мозаика.
– А потом Юля, я вернулся в гостиную и отпиздил их так, что до сих пор огребаю… – грустно проговаривает он.
Встает и сосредоточенно снимает часы с запястья.
– Что значит «огребаете»? – настороженно спрашиваю.
У него были проблемы из-за этого случая? С уровнем и должностью его отца их быть просто не может. Ведь мы правы. Разве бывает так, что спаситель «огребает»?
– Поэтому ты можешь не переживать за мою репутацию, – игнорирует вопрос Лев Викторович, – и поделиться правдой с кем угодно. Расскажи всем и не взрывай мне мозг своими мечтами.
– Мечтами? – ужасаюсь.
– Думаешь, я не вижу, как именно ты смотришь на меня, Юля? Ничего не понимаю?
– Вы о чем?
– Ты влюбилась в меня, – произносит самодовольно скалясь.
Козёл.
Теперь моя очередь весело засмеяться. Опускаю взгляд на блузку и расстегиваю пуговицы, чтобы исправить свою оплошность и застегнуть их правильно. Украдкой замечаю, как завороженно Демидов следит за моими манипуляциями.
– Лев Викторович, мне восемнадцать. Всего восемнадцать, понимаете? – напоминаю ему, открыто улыбаясь. – Таких как вы у меня будет вагон и маленькая тележка, поверьте. Я знаю себе цену и вижу, как на меня реагируют мужчины вокруг. Они сворачивают головы. Вы для меня слишком холодный и… скучный, что ли. Внешне – возможно, в моём вкусе, – бегло оцениваю внушительную фигуру, – а вот характер у вас, уж простите, не сахар…
– У твоего «выбритого» что ли сахар?
Ух ты.
Даже айсберга можно задеть словами?..
– Я не буду обсуждать с вами Алана, – склоняю голову набок.
– До свиданья, Юля, – произносит он, кивая на дверь и вытягивая кожаный ремень из петель джинсов.
Даёт понять, что мне пора.
– Пожалуйста, – начинаю умолять. – Вы же помогли мне тогда. Почему сейчас не можете? Я совершеннолетняя. Вы взрослый человек.
– Для того чтобы заниматься сексом, Юля, мало одного сострадания, – снова пытается меня задеть.
Расстегивает пуговицы на манжетах.
Ах, так?..
– Я тоже не дурочка, Лев Викторович. И понимаю, что может быть вам и пришлось поцеловать меня тогда, но вы меня хотели. По крайней мере, – краснею. – У вас встал.