Только для младших курсов подобное старание зачастую оборачивалось заунывной дробью гороха о стену. Но Ян не терял надежду.
Поджав губы, он с силой шлёпнул по доске. Как ни в чём не бывало выдал порцию лекционного материала и круто развернулся к аудитории.
– Если есть вопросы, не стесняйтесь. Я всегда открыт для дискуссии.
Заготовки под будущих добротных студентов предсказуемо-дружно закрутили головами. А взгляд тем временем против воли вновь перебросился на последний ряд.
Именно в эту секунду Синица потеряла осторожность, а может, и всякий стыд. Подавила нечеловеческий по силе зевок и покачнулась. С блаженным предвкушением вытянула обе руки, а затем и вовсе взяла и улеглась на стол.
– Та-ак. Я вижу для некоторых особоодарённых...
Удар по дых.
Ян поперхнулся и недоуменно свёл брови. Собирался призвать нахалку к порядку, но реальность... вдруг пошатнулась.
В глазах ни с того ни с сего зарябило, а мир сузился до светлого пятнышка тонкой фигурки на последнем ряду. В то время как физиономии прочих студентов смазались.
Это значило лишь одно.
Сочиняет. Чёрт побери, девчонка сочиняет в полусне! Причём так самозабвенно, что тащит Яна за собой в мир грёз!
Птичьи-синичьи плечики вздрогнули раз, другой, расслабляясь под уютным покрывалом сна, и Ян рвано выдохнул. Выдал несвойственное его стройной речи «э-м-м...» и до боли стиснул коротенькую пластиковую указку.
Без толку. Волны чужих фантазий уже щедро осыпали кожу колючками вполне реальных мурашек. Связали тугой узел волнения в желудке.
Всё бы ничего, но только этого не могло быть! Мысль – не материя. Она не служит базой для вместилища Хаоса! Но, несмотря на всю невероятность, это происходило. Яна утягивало в неизвестность здесь и сейчас!
Уже и кончики пальцев зажгло. Вот-вот искры сорвутся, и золотое пламя охватит тело! И пока Ян боролся со ступором, девичья фигурка продолжала яснее выделяться средь размазни прочих лиц. Манила и приковывала взгляд стальными канатами совсем незнакомых чувств.
Внезапно Яну до зуда захотелось узнать, о чём Синица думала в эту секунду.
Этого ещё не хватало…
Бросив раздражённый взгляд в раскрытый журнал с длиннющим списком студентов, который неминуемо сократится к следующему семестру, Ян швырнул указку на стол.
Маша, Маша, Мария… а вот фамилию прочесть не успел. Ну и чёрт с ним.
Девица в очках с ужасом глянула на дрыхнущую соседку. Заёрзала, тыча в соню пальцем, а Ян внутренне рассмеялся со всем злорадством, на которое только способен был.
Поздно, барышни. Поздно.
Ноги сами несли его вверх по ступенькам колизейной аудитории. Прямиком к объятой Морфеем нахальной, зеленоглазой особе.
Глава 1. Найти подход
Я подскочила, как ужаленная. Щека запылала, отклеившись от стола со звуком восковой полоски «вит». Уму непостижимо, я что, прямо на паре уснула? Быть не может…
На всякий случай кинулась потереть глаза, но вовремя спохватилась. Это у вымышленных героинь лицо идеально в любое время суток. Косметика фирмы «Долго и счастливо» не размазывается по щекам и активируется автоматически, стоит лишь заслышать стук копыт принца.
Точнее, не принца, конечно, а его коня. Хотя в наш век что угодно выдумывать позволено. Пометка «непреодолимая сила любви» запросто игнорирует сложности межвидового скрещивания.
– Ян Викторович, а я… тут…
Сплю? Ага, молодец, Мика. А то он слепой и сам не видит.
– Это ваша рабочая тетрадь?
Прозвучало как приговор. И не то это был вопрос, не то утверждение, но я на всякий случай торопливо кивнула.
Оксана рядышком горестно охнула, и я поняла: соврать надо было. Вот только голова ото сна и перепуга туго переваривала информацию. Новый мир, рождённый во снах, стремительно исчезал, а я всеми силами пыталась закрепить в памяти хоть крохи.
Вот только у реальности на меня были свои жестокие планы.
– Безобразие, – констатировал преподаватель.
– Это черновик, – спешно брякнула я, но поздно.
Препод закончил листать тетрадку. Только взглядом задержался на внутренней стороне обложки. Там синим по картонно-серому было выведено: «М. Вэйв. Тетрадь для семинаров и лекций по истории религии».
Ту-дум-м... Ну что поделать, если рождение очередного сюжета настигало меня именно на этих парах?
С историей всех мастей у меня всегда были проблемы. Собственно, эффект был и обратным: проблемы из-за истории были тоже. Писать эссе и рефераты – полбеды, но запоминать даты, события, вереницы князей и богов – тут пострадать приходилось.
Не применяй я уловок и хитростей, ещё б на первом курсе поганой метлой погнали из института, а так… Хорошо языки и прочее давалось легко. Умудрялась маячить у преподавателей перед глазами, да добрую репутацию выгрызть.
Но на сей раз, похоже, вляпалась я знатно. По самых пра-пра-прадедов.
– Задержитесь после занятия…
Успешно игнорируя мой виноватый вид, препод выжидающе уставился на меня. Одним взглядом обещал устроить экскурсию в свой личный пыточный городок.
– Мария Вознесенская, – подсказала я одними губами.
– Задержитесь после занятия, Мария, – и отошёл, мгновенно изменившись в лице и тоне.
Швырнул мою изрисованную вусмерть тетрадку себе на стол и принялся как ни в чём не бывало вещать заготовленный лекционный материал.
Я же тем временем стыдливо покопалась в сумке и выудила первую попавшуюся тетрадь. Вяло пролистала занятые другим предметом листы, отыскала чистые и вцепилась в ручку, как осьминог в добычу. И только потом заметила, как нехотя отворачиваются одногруппники, возвращаясь к конспектированию лекции.
Похоже, моя идиотская выходка произвела фурор. Развлекла всех на славу. Блеск!
– Ну ты и сарделина, Мика, – прыснув от смеха, плечом толкнула меня Оксана.
– Сама такая.
Единственный ход, что против соседки действенен – не обзывать в ответ. Иначе разойдётся, семеро не удержат. И не стоит пытаться разгадать, что она имеет в виду, изобретая новое прозвище.
Странноватая у меня она.
– Ага, – хохотнула Оксанка. – Видела бы ты своё лицо. Настоящая сарделька, нитритом натрия** напичканная!
Щёки и правда пылали неестественно горячо и, судя по всему, ярко. Но я только отмахнулась от фыркающей подруги. Ну её. Не буду рисковать. Не получу тетрадку обратно, и как тогда быть? В ней же с десяток зарисовок, которые мне на «трезвую» голову ну ни в жизнь не вспомнить!
Аспирант ещё долго черкал маркером и листал цветастые слайды, но я старалась смотреть сквозь него. Насмотрелась во сне с лихвой, спасибо.
К счастью, намеренно игнорировал меня и препод.
Я невольно коснулась губ, что до сих пор жгло от поцелуя чернокрылого препода... – тьфу, ангела! – и ниже опустила голову.
Исчезнуть… как бы мне хотелось сейчас просто взять и исчезнуть.
– Думай давай, как выкручиваться будешь, – прошептала Оксана, деловито поправив очки и выдернув меня из очередной фантазии, где я уже надевала шляпу-невидимку и делала из аудитории ноги.
Вместо ответа подруге я тяжело вздохнула.
Как, как? Причинным местом об косяк. Уйти от Бранова живым после столь открыто проявленного пофигизма?
Я, конечно, фантазёрка, но не до такой же степени.
____________________
**нитрит натрия – фикстатор окраски, придающий колбасам и сосисам насыщенный розовый/красный цвет
***
Остаток занятия я мысленно сетовала и ощутимо краснела. Так растерялась, обнаружив, что один из самых придирчивых преподов института и мой крылатый красавец – один и тот же персонаж, что и слова выдавить толком не смогла.
Тык-мык-бык... Ну и позор. Наверняка Бранище счёл меня непролазной тупицей, что два слова связать не может!
Нет уж, этот тезис я собиралась решительно опровергнуть сразу после пары. Правда, боевой запал сам собой иссяк, едва счастливые и свободные студенты потянулись к выходу, а я уныло собрала вещички и поковыляла к преподавательскому столу.