Но совесть ей не позволила. Мика начала подкрадываться к катавшимся по земле мужчинам. Ранее напавший на нее брюнет вылетел из своры и рухнул в нескольких шагах от Мики. Тряхнул головой, зарычал, потом резко сел и сосредоточил взгляд на дерущихся.
Мика, не колеблясь, размахнулась доской, как бейсбольной битой, и со всей силой ударила сукиного сына.
Оборотень застонал и резко упал на землю. Мика отбросила сломанную деревяшку, которая от жесткого столкновения с затылком раскололась надвое.
Ее руки болели от удара, но оно того стоило. Однако оборотень внезапно зашевелился, силясь подняться с земли. Мика огляделась и увидела полный металлический мусорный бак.
Она, кряхтя, подняла вонючий, тяжелый контейнер за ручки и бросила на пытающегося встать брюнета. Бак угодил ему в спину, помешав подняться и засыпав сверху мусором.
Один из блондинов, крича, отлетел к стене, у которой удерживал Мику, причем врезался с такой силой, что Мика даже вздрогнула, когда он, срикошетив от здания, приземлился на спину.
Отметив его окровавленные нос и рот, она переключила внимание на трех оставшихся оборотней и поняла, что Грэйди побеждает.
Он выбивал дерьмо одного из блондинов, а второго удерживал ногой, пригвоздив к земле. Пригвожденный тем временем тщетно пытался выбраться.
Грэйди умел драться. Она с облегчением осознала, что ее защитник не ранен и контролирует обоих противников.
Мика перевела взгляд на ударившегося об стену мужчину, проверяя, не шевелится ли он. Брюнет тем временем выругался, медленно столкнул одной рукой мусорный бак и потрогал окровавленную голову в том месте, куда попала доска Мики. Он выглядел готовым сдаться.
Мика повернулась и побежала к главной улице. В десять вечера Барток всегда был пустынным, поэтому не удивляясь отсутствию прохожих, она завернула за угол и побежала вдоль по тротуару к своему домику в трёх кварталах отсюда.
Мика преодолела довольно приличное расстояние, прежде чем боль в боку заставила её замедлить скорость.
Никогда больше она не выйдет из дома ночью.
Больше никаких чёртовых прогулок. Если ей захочется шоколада, она позвонит дяде Омару или благоразумно купит сладости до наступления темноты.
Мика шла, тяжело дыша, когда какой-то звук позади заставил ее резко обернуться. Она потрясенно уставилась на своего спасителя, приближающегося к ней по тротуару, и замерла.
Грэйди двигался в ее сторону, быстро сокращая расстояние благодаря длинным ногам. Мика узнала его даже, несмотря на опущенную голову и пропавший свитер.
Черная майка была порвана на животе. Подойдя, он вскинул голову и приостановился, разглядывая Мику.
Она никогда раньше не видела таких темных глаз. Грэйди был привлекательным, но красивым она бы его не назвала. И все же он выглядел чертовски хорошо и мужественно.
Да, лучше всего его характеризовало слово "мужественный". Черные волосы торчали во все стороны, глаза казались дикими. Он пристально разглядывал ее из-под длинных, черных ресниц.
От страха по спине Мики поползли мурашки. Ни у кого она не видела таких темных, совсем непохожих на человеческие глаз. Наверное, их выражению поспособствовала недавняя драка.
Почему он здесь? И действительно ли ей хочется это знать? Они неотрывно смотрели друг на друга.
Грэйди начал медленно приближаться. Шаг за шагом. Мика застыла на месте, понимая, что если попытается сбежать, инстинкт заставит оборотня пуститься в погоню.
Она знала все нюансы поведения вервольфов, поскольку дядя вбивал их ей в голову с пяти лет. Мика даже догадывалась, что игравший с ней пес на самом деле был дядей Омаром.
Она как-то застала его в момент трансформации, и дяде пришлось рассказать правду о том, что иногда большая собака бывает вовсе не тем, кем кажется.
Мика немного встревожилась, когда Грэйди остановился в шаге от нее и окинул взглядом сверху вниз. Будучи ростом метр шестьдесят пять, она еще никогда не чувствовала себя такой маленькой, как сейчас, запрокидывая лицо к мужчине, который возвышался над ней на две головы.
До нынешнего момента она не считала себя низенькой. Но новый знакомый просто–таки доминировал над ней.
– Спасибо, что спас меня, – тихо поблагодарила Мика.
Жуткие черные глаза, в которых зрачок сливался с радужкой, моргнули. Освещение на жилой улице было намного ярче, чем в переулке, и позволяло лучше разглядеть Грэйди. Его полные губы приоткрылись, дыхание замедлилось, хотя полностью спокойным так и не стало. Он лизнул нижнюю губу.
– Ты знаешь, кто я, и теперь у меня в долгу.