Накрывают её ладонь своей, чуть наклоняюсь и оставляю лёгкий поцелуй на сочных губах. Заряжаюсь очередной порцией энтузиазма. Такими темпами я скоро и шагу без неё не смогу сделать, она нужна мне постоянно рядом. С ней жизнь приобретает более насыщенные краски!
- Ох, как я в этом сомневаюсь, Лисичка.
В качестве лотов выставлены предметы искусства и оригинальные ювелирные украшения, абонементы на спа-процедуры элит класса и даже коллекционный автомобиль, свидание с завидным холостяком и под занавес торгов ужин с Варварой.
- И заключительный лот сегодняшнего аукциона, - ведущий делает паузу, глазами находи наш стол, - и он заинтересует больше наших господ! - продолжает он, - ужин с очаровательной Варварой Лисицыной.
Как по волшебству, возле неё оказываются двое мужчин во фраках, помогают встать и уводят от меня на сцену. Ревность тонкой змейкой заползает в сознание и шипит, кусает, распространяя яд по телу. Видеть, как твою девочку лапают похотливыми взглядами половина мужской части, гостей, чрезвычайно губительно для моей нервной системы. Удивленные выражения лиц ближайших собеседников, добавляют огня. Натягиваю уверенную улыбку и готовлюсь задать, с ходу, самую высокую ставку, что бы ни у кого даже желания не возникло перебивать ее.
Не успеваю…
С противоположной стороны огромного банкетного зала слышу, до боли знакомый голос, уверенно называющий цену всего на несколько тысяч ниже той, что хотел выдать я, для начала. Лёгкий шок… Сканирую помещение пристальным взглядом и нахожу его. Блядь, память меня не подвела, а жаль, это был точно он. Алексей Иванович Воронин! Мой теперешний конкурент, а в прошлом тренер. Перебиваю его ставку за секунду до третьего удара молотка.
Встречаемся с ним взглядами поверх голов праздной толпы. Вкладываю в него все превосходство и даю понять, что ему не стоит распаляться. В ответ получаю приветственный кивок с саркастической улыбкой на губах, и жадным азартом в глазах, он, так же как и я, в последний миг, меняет сумму. Теперь уже мысленно вызываем друг друга на дуэль, и цена растет, почти в геометрической прогрессии. Зная его пристрастие к смене любовниц, с каждым разом все моложе и моложе его, не могу даже мысли допустить о том, что он решил заполучить новую игрушку, в лице Вари.
Зал, кажется, замер, в тишине слышны только наши голоса и счёт аукциониста. Напряжение такое, что можно резать ножом.
И вот стук молотка возвещает о завершении.
Воронин салютует мне и лишь одними губами выдаёт поздравление, в глазах же лёд.
Поднимаюсь со стула, с грохотом отодвигая его. Уверенной походкой иду к сцене, на которой все ещё стоит она, моя Лисичка. Растерянное выражение её лица, добавляет злости на недавнего оппонента. Куда подевалась задорная решимость внести вклад на благое дело?
Язвительный червь точит мозг, нашептывая: “будет уроком!“ Да… Будет… Нам обеим хорошим уроком.
Перехватываю ее взгляд, брошенный в сторону Воронина, в нем мелькает враждебность и… Узнавание? Миг, взмах ресниц и на меня уже смотрит затягивающим омутом с туманом соблазна. Протягиваю ей руки и она, сделав шаг со сцены, падает в мои объятия, такая доверчивая и такая желанная.
- Спасибо, - её дыхание тёплым ветерком касается шее, жаром расплываясь по телу.
- Ещё пойдёшь, - всё-таки язвлю я, пытаясь сбросить наваждение.
Отрицательно машет головой, уткнувшись носиком мне в грудь. Гул голосов вокруг нарастает, я как будто выныриваю из-под толщи воды, в которую был погружен с момента “схватки”. Перехватываю ее за руку и тяну на выход, мне надо на воздух. Мысли привести в порядок иначе…
- Там есть выход на террасу, - тормозит меня Варя, когда мы, покинув банкетный зал, оказываемся в полупустом фойе.
Удивленно приподнимаю бровь в немом вопросе: где? И откуда ты знаешь?
Шаг, другой и мы уже в нише, что скрыта, от посторонних глаз, тяжёлой, бархатной портьерой. Щелчок и, толкнув стеклянную дверь, оказываемся на террасе, огороженной высоким парапетом. Усаживаю Лисичку на него, вклиниваюсь, раздвинув её берда своим торсом.
Руками обхватываю лицо, проводя большими пальцами по шелку ее зарумянившихся щек. Глаза в глаза и искры возбуждения сверкают, грозя спалить нас раньше, чем мы утолим обоюдно голод.