- Спать, - соглашается она.
И нас уносит в царство морфея, едва наши головы касаются подушек. Уже засыпая, вспоминаю, что так и не познакомил Варю с Феней. Интересно, как он ее воспримет? Женщин он к себе не подпускает, но почему-то у меня стойкая уверенность в том, что эти двое найдут общий язык.
Мои лисы...
ГЛАВА 29/3
- Паша, - сквозь сползающее марево сна, слышу взволнованно-восторженный голос Вари, - это откуда такая прелесть? - и столько неподкупной радости, точно ребенок, нашедший под елкой тот самый подарок, о котором самозабвенно мечтал не просто весь год, а, как минимум, половину своей маленькой жизни.
Я, даже не раскрывая глаз, знаю, какая картина предстанет передо мной, стоит только прозреть. Визуализация двух лис четким, ярким три “д” рисунком вспыхивает в моем, все еще сонном сознании. Потягиваюсь и представляю их друг другу:
- Варя, это Феня, мой домашний друг из семейства пустынных лис. Феня, это Варя, моя девушка, - от улыбки уже щеке больно, - она будет жить с нами, прошу любить и жаловать.
А теперь можно уже и глянуть на “картину маслом”, как я там их вчера назвал? “Мои лисы”? Да, именно так, и это чертовски кайфово, воображение тут же подкидывает картинку с парочкой лисят, точной копией их мамочки. На секунду задерживаю дыхание, сдавливая пальцами переносицу. Паша, какие дети, ты бы предложение для начала сделал, даю себе мысленный подзатыльник.
Распахиваю, наконец-то, глаза и зрелище, представшее моему взору, ударом в солнечное сплетение выбивает воздух из легких. Бля, да мое воображение скудно, такого я точно не представлял! Варя, светится как начищенный, медный пятак, стоит на пороге комнаты, держа на руках Феню. На руках! Он мне то редко в руки дается, а когда позволяет взять, то делает это с королевской снисходительностью. Но сейчас эта лисья морда ластится и довольно жмурится от почесывания у него за ушком. Идиллия! Да я чувствую себя здесь третьим лишним. Особенно когда эта парочка родственных душ усаживается на кровать.
А где мой утренний поцелуй, вопит мое обиженное эго!
Получив свою порцию женских ласк, Феня покидает нас, прошмыгнув в приоткрытую дверь, а Варя ныряет в мои, гостеприимно раскрытые, объятия.
- С добрым утром, - мурлычет она, ответить ей не успеваю, точнее, отвечаю, но не словами, а жарким поцелуем.
Становлюсь зависимым от утренних ритуалов, заведенных малышкой.
- Давай Феню с собой заберем, - предлагает она, укладываясь поудобнее на моей груди и выводя пальчиком замысловатые узоры.
- Не получиться, - разочаровываю Лисичку, зарываясь носом в ее макушку, - городская квартира не приспособлена под фенека. Но, мы можем на неделе почаще приезжать, - нахожу альтернативное решение.
- Точно? - с энтузиазмом восклицает и страстно благодарит.
Вся рабочая неделя, вплоть до пятницы, на которую назначено торжественное открытие фитнес-клуба, проносится в таком бешеном темпе, что в день самого празднества, у меня было только одно желание: “как можно быстрее покончить с этим и, забрав Варю, уехать на все выходные за город”.
Новые данные, полученные Михаилом Ивановичем из, как он выразился, проверенных и надежных источников, ясности в дело подрыва моего бизнеса, не внесли. Нужны более веские и конкретные доказательства причастности Воронова к этим саботажем, а пока только косвенные. И это злило больше всего, то, что знаешь кто, гадит, а предъявить ему его дерьмо не можешь.
С Лисичкой в эти напряженные дни мы виделись только поздним вечером, когда я заезжал за ней на работу, уставшую и полусонную вез домой, и ранним утром, но с непременными атрибутами, завтрак и секс, точнее в другой последовательности. Но, как говориться, от перестановки слагаемых - сумма не меняется, вот и у нас тоже. Утро всегда на пять!
- Я готова, - слышу довольный голос Вари, доносящийся из гардеробной.
Отрываюсь от обилия галстуков, лежащих на кровати, и зачем их столько, хватило бы и парочки, но у меня их десяток и как итог, мучительный выбор, какой одеть. Дар речи уходит в отгул, рот наполняется слюной и единственное желание, возникшее при лицезрении представшего моему взору золотого видения, скрыть ее от всех, остаться дома и единолично любоваться моей Звездой.
- Может быть, ты переоденешься, - первое, что формулирует мой мозг и выдает, вспомнивший, как надо шевелиться, язык.
- Тебе не нравится это платье? - с налетом обиды в голосе она осматривала себя, а в глазах разочарование.