Ну и хорошо, что не стал упорствовать. Боюсь, Нестеров не так прост, как кажется. Я кожей ощущаю опасность, исходящую от него, несмотря на дружелюбный вид.
Или у меня паранойя?
Глава 3
Олег
Ничего не понимаю. Как эта девчонка умудрилась стать директором целого подразделения? Ей от силы лет двадцать пять. Неужели не нашлось кого-то поопытнее и посолиднее?
Андрюха сказал, ее назначил предыдущий руководитель, когда уволился на пенсию. Но тогда мне представлялась более зрелая Кира Константиновна или же наоборот — эдакая бизнес вумен с необыкновенной деловой хваткой. Но вовсе не та девушка, которая действительно предстала передо мной.
Ах да, еще Андрей как вариант предлагал версию, что она была любовницей того самого бывшего директора. Но ведь тоже не подходит! Не верю я, что эта нежная пышная булочка на такое способна.
Тьфу ты. Что за ассоциации? Булочка? Серьезно?
Чешу затылок, не понимая, как подобный эпитет вообще в голову пришел. Голоден, что ли?
Однако Кира Константиновна реально напоминает какой-нибудь нежный десерт. Ее светлая чистая кожа похожа на сливки, а губы словно клубника...
Черт, кажется, пора перекусить. Вот что значит идти на работу, не позавтракав.
И ведь я никогда не был любителем как сладостей, так и девушек с пышными формами. Чего же тогда на нее обратил внимание и теперь только и думаю, как бы увидеть снова?
Странно. Наверное, все дело в ее взгляде. Давно не встречал подобных синющих глаз в обрамлении пышных натуральных ресниц, почти без следов косметики. Анжела уже жизни не представляет без нарощенных до самых бровей. Впрочем, и другие женщины в моем окружении не брезгуют данным достижением современной косметологии. Надо признаться, отвык я от натуральной женской красоты.
Но с другой стороны, она и на директора совсем не похожа. Положение не спасает даже дорогой деловой костюм. Ей бы немного привести себя в порядок, чтобы соответствовать должности. Простовата, полновата, еще и наивная до безобразия. Этот ее «ведущий программист», с которым застал в коридоре, явно пользуется ею без всякого стеснения ради своих целей...
Так стоп. Не рано ли я ее списал со счетов? Все же наивные люди не воруют деньги у компании, в которой работают. Неужто уже хочу оправдать? Не в моем характере столь быстрая капитуляция. Как мне помнится, часто именно такие невзрачные тихони и бывают преступниками. Прикидывается лохушкой, а сама потихоньку проворачивает свои грязные делишки. И ведь никто не заподозрит. Если бы не Вика, она бы и дальше продолжала потихоньку наживаться на нашем с Беркутовым бизнесе. Неприемлемо.
Кстати, может, у нее и помощники есть. Скажем, этот ее Виталий. Вполне мог бы устроить ей хорошее прикрытие, имея достаточную квалификацию. А поскольку в нашей компании сотрудников с иной не держим, то надо полагать, у него есть все возможности на пару с директором совершать финансовые махинации. Если они смогли обнаружить лазейку, то неплохо ею попользовались. Пора отвечать.
Итак, список подозреваемых пополнен на одного человека. И теперь главное — не спугнуть их. Если заметят чрезмерную активность с моей стороны, затихорятся, и я не смогу ничего выяснить.
Поэтому сейчас лучше сделать вид, что меня просто впихнул на эту должность братец. И первое время поменьше совать нос в их дела. Пока просто присмотрюсь к коллективу.
— Скажите, Олег Сергеевич... — обращается ко мне булочка, когда в конце рабочего дня мы снова видимся в ее кабинете.
— Можно просто Олег, — перебиваю с неотразимой улыбкой. Она так забавно краснеет, что улыбка получается искренней, и играть не приходится. Интересно, какие у нее отношения с этим Виталием? Они спят или пока еще на стадии флирта?
— Олег, скажите, а почему вас не могли в Москву отправить вместо Владимира? Там наверняка более перспективное место, нежели наше подмосковное отделение.
Черт. Я даже теряюсь от неожиданности. Мне казался план идеальным, но я прокололся уже в самом начале. Как всегда в таких случаях, новая ложь может еще более усугубить ситуацию, но делать нечего.
— Точно подмечено! — по-дружески «стреляю» в нее сложенными в характерном жесте пальцами. Будем приглушать бдительность, а то она слишком глубоко может копнуть. — На самом деле, я, конечно, мог бы и в столице работать, но слегка накосячил на предыдущем месте. Собственно, на мое место Владимира и переводят.
— Накосячил? — прищуривается, от чего ее круглая мордашка становится еще милее.
— Ничего серьезного. С работой это никак не связано.
— А с чем связано? — не унимается, продолжая хмуриться.
Какая любопытная, а. И в голову ничего не приходит, как назло.
— С личным. Увел девушку у кое-кого. — Рука лицо просто. Самому бы не забыть, что сочиняю.
— У кого? У Нестерова? — ее глаза распахиваются от шока.
— Нет! — выкрикиваю, вспоминая Марусю. Не дай бог. Ненавижу импровизировать.
— Неужели у самого Штерна? — смеется, прикрывая ровные белые зубки кулачком.
— М? — Штерна? Это как понимать? Она точно считает себя бессмертной! Как хватает смелости вот так просто называть меня Штерном? А как же «шепотом, спрятавшись за десятком дверей»? — У кого?
— У Штерна, гендира? Ой! Неужели и правда у него? — смотрит на мою слегка охреневшую физиономию и понимает по-своему.
Ну в принципе, можно и так сказать.
— Она просто слегка нас перепутала. Мы с ним немного похожи, все-таки дальние родственники, — да-да, хорошая отмазка, если вдруг кто-то видел мое фото в СМИ. Сама же Кира, кажется, не озаботилась чтением публикаций с моими фотографиями, поскольку не обратила совершенно никакого внимания на то, что я почти вылитый Штерн. Вряд ли челка, которую стилист с большим трудом заставил ровно лежать на лбу, и очки помогут полностью сохранить инкогнито. Но я рассчитывал, что на три дня хватит. Однако дело может затянуться. — И обоих Олегами зовут, к тому же. Вот Анжела и повелась.
Булочка складывает руки на груди и смотрит на меня укоризненно, словно учительница. Давно не ощущал себя провинившимся учеником. Затем качает головой, словно ей нечего сказать на подобное и отворачивается.
— А вы, смотрю, расслабились совсем, — снова привлекаю ее внимание к себе. — Вы вообще тут, за МКАД, в курсе, что Олег Романович категорически против, чтобы его называли Штерном за глаза?
Ее бровь удивленно дергается, выдавая, что она точно об этом не знает. Однако говорит она совсем другое:
— Да в принципе, я могу и в глаза, если понадобится.
Уже второй раз теряюсь сегодня под ее открытым взглядом.
— Я бы все же вам не советовал, — откашливаюсь.
— Почему?