«Понять негодяя?» – удивилась собственным мыслям. – «Не ведись на его уловки, Этна. Какая разница, что сделало его таким бесчувственным? Важны лишь последствия».
Но мысли всё равно то и дело возвращались к этому вопросу. Был ли он таким циничным в детстве? Или в юности? Может, перемена случилась внезапно? Но вследствие чего?
В общем, работа не ладилась. Если то, что я делала, вообще можно было назвать работой. Когда приехала в Москву и осталась без средств, я нашла единственную подработку, с которой могла справиться, не связывая себя трудовыми отношениями ни с одной компанией. Я помогала людям вести расследования. Выводила на чистую воду цифровых преступников. Искала доказательства незаконных схем. Выясняла личности мошенников. В общем, всё так же ловила негодяев, правда, не бесплатно. Потому что иначе умерла бы с голоду. Или была бы вынуждена вернуться к родителям, поверженная и пристыженная. Но по большей части я всё же работала за идею, а не за деньги.
Именно поэтому предложение Молохова не казалось мне привлекательным. Он предлагал комфорт и достаток взамен моих идеалов. На такое, даже ради доступа к его базам данных, я пойти не могла.
Коммуникатор на руке Молохова издал приглушённый звук вибрации. На этот раз он прочёл сообщение, не включая проектор экрана. Нахмурился. Поднял взгляд на меня. Тёмный взгляд.
– И кто же такой этот Иван Лаврентьев? Твоя первая любовь?
И хотя прозвучавший вопрос был совершенно неуместен, он стыдил и взывал к моей совести. От такой наглости я опешила и не нашлась что ответить. А должна была послать Молохова ко всем чертям, хотя бы за одно только вмешательство в мою личную жизнь. Не говоря уже о том, что он откуда-то разузнал про Ваню и даже вызнал его фамилию.
– Да, первая. И последняя, – огрызнулась я, наконец, не желая объясняться.
– Насчёт последней я бы поспорил. Ты ведь ради него приехала? У него как раз есть аккаунт в моей игре «Последний террикон». Которую ты просила проверить.
Горячий шоколад его взгляда сейчас словно застыл.
– Тебе какая разница, ради кого я приехала? Если не хочешь проверять, не проверяй! Я всё равно найду на твою компанию управу. Не думай, что тебе всё сойдёт с рук.
– О нет, я проверю. И игру. И этого Ваню. Но скажу одно, твой Ваня – слабак. Забудь о нём. Он никогда не изменится. И дело тут совсем не в играх.
– А не пошёл бы ты!.. – я подскочила с софы, схватила мобильник и клавиатуру и ринулась с ними в коридор.
– Дверь ещё закрыта, – услышала я голос Молохова, доносившийся из кабинета. – Будешь выламывать?
– Буду! – закричала я в ответ. – А если не получится, вызову полицию. И скажу, что ты меня похитил и удерживал силой.
– Хм-хм… – раздался смешок у меня за спиной. Похоже, хозяин апартаментов решил лично взглянуть на то, как я буду портить его имущество. – Хороший будет скандал. И на зависть моим поклонницам. Оказаться у Игната Молохова дома. Да ещё и чтобы он удерживал силой. Мечты и фантастика.
Я гневно оглянулась, уже стоя у двери.
– Твоё самодовольство не знает предела. Ума не приложу, откуда у тебя вообще взялись поклонницы? Кому ты мог сдаться?
– Да всем, – пожал он плечами. – И не то чтобы я прилагал усилия. Но с тобой, похоже, придётся, – улыбнулся он многозначительно и мельком взглянул на коммуникатор. – Ну надо же, как повезло. Дверь уже починили. Так что скандала с заложницей не получится. Отпущу тебя на сегодня. И напомню, что буду ждать в штате своих сотрудников. Твоей находчивости и упорству мы найдём применение.
– Жди, если так хочется, – бросила я на прощание и выскочила из апартаментов в коридор. – Ну что за мерзавец! – крикнула от досады, не беспокоясь, что он мог услышать. От одной мысли о нём затрясло ещё сильнее. Ну как он мог так насмехаться над чужой бедой и называть Ваню слабаком? Откуда ему знать, как случилось то, что случилось? Кто дал ему право судить?
Дрожь и гнев не проходили, ни когда я спустилась в фойе, ни когда вышла на разогретый солнцем тротуар. Мой взгляд упёрся в высотку Молохова, вспоровшую шпилем небо и смеющуюся над гравитацией. Сколько же надо иметь денег, чтобы построить такую махину? И чем их надо зарабатывать?
– Чужими бедами, ясно чем, – ответила на собственный вопрос. – Но недолго. Недолго ему осталось шиковать.