Мархос покосился на меня неодобрительно, давая понять, какого мнения придерживался о моей диете и образе жизни. Но руку помощи предлагать не стал. Не знаю, потому ли, что отец дал на это строжайший запрет, или потому, что сам охранник особого сочувствия ко мне не испытывал. Да и кому оно, в общем-то, было нужно, его сочувствие?
На мою просьбу о покупке еды в долг он задумался, но спустя несколько мгновений кивнул. Наверное, не мог понять, противоречит ли это запрету отца. Но раз долг я собиралась вернуть завтра же, то решил, что нет.
– Спасибо, – искренне поблагодарила его за такую милость. – И вот ещё, передай ему, что с ухажёром я уже рассталась, – добавила, прежде чем нырнуть обратно в студию.
– Кому ему? – донеслось мне вслед.
– Ты знаешь кому.
Проще сказать, что всё кончено, чем доказывать, что ничего не начиналось и никогда не начнётся. Молохов может и дальше пускать пыль в глаза своим пустоголовым дурочкам, не способным разглядеть его истинную личину. На меня же его подарки и показная настойчивость не производили никакого впечатления. По крайней мере, положительного.
В ожидании еды я плюхнулась на диван и скользнула взглядом по комнате с устарелым ремонтом допандемийной эры. Единственным ярким пятном среди этой серости был привезённый вчерашним курьером цветок с белыми, похожими на розы соцветиями. Теперь, когда ко мне вернулся мой мобильник, можно было узнать, что это за вид. Я навела на него камеру и обратилась к голосовой помощнице: «Что за вид растения?» – спросила у неё.
«Камелия Японская, сорт Альба Симплекс. Зачитать рекомендации по уходу?»
– Не надо, – ответила я. – Белая камелия, – прошептала задумчиво, понимая, что впервые получаю такие цветы. Необычно. Чувствуется знакомый почерк одного надоедливого любителя редкостей и шедевров. – Жалко... Жалко тебя выкидывать, – обратилась к цветку. – Несправедливо наказывать тебя вместо твоего дарителя.
Будь это обычные срезанные цветы, они бы прямиком отправились на помойку. Их век всё равно недолог. Но цветок в горшке – совсем другое дело. Он может жить годами. Со вздохом пришлось признать, что этот подарок я оставлю и даже буду время от времени им любоваться. Серая обстановка квартиры с появлением цветка стала чуть менее унылой.
– Только куда тебя девать, когда я соберусь домой? – спросила у него. Слово «домой» из моих уст прозвучало тоскливо. Я настолько вжилась в роль мстительницы и привыкла к лишениям, что возвращение в комфорт и защищённость казалось чем-то далёким и нереалистичным. Будто вся эта удобная жизнь была не моей, а чьей-то ещё.
– Может, возьму тебя с собой, – пообещала цветку. – Если будешь паинькой и не станешь лишний раз напоминать мне о своём дарителе.
Нездоровый ужин мне принесли раньше, чем я ожидала. В пакете не лежало ничего сверх заказанного мной у Мархоса.
– Спасибо. Деньги верну завтра вашему начальнику, – сказала пареньку лет двадцати. Его в своей свите я прежде не видела. Надеюсь, папа не испугался за мою честь настолько, чтобы удвоить охрану. Я и эту-то переносила с трудом. И с трудом от неё удирала.
Разложив на кухонном столе свой скромный ужин, я прикрыла глаза и представила, что на его месте стоит тарелка дымящегося борща, а рядом ещё одна с тушёной курицей и гарниром. Может, рагу или картошкой пюре. А рядом пиала с салатом. Ммм... Во рту от этой фантазии стало влажно. Я сглотнула, посмотрела на свою реальную трапезу и покачала головой не хуже Мархоса. Завтра же после получки закажу себе нормальных продуктов и приготовлю нормальный обед. И пока его не съем, пусть хоть весь мир летит в тартарары. Я даже глазом не моргну и пальцем не шевельну, чтобы его остановить. А пока буду довольствоваться тем, что есть.
Ужин был быстрым и не особенно вкусным. Мой желудок возмущённо заурчал, получив порцию нездоровой пищи. Интересно, почему наше правительство борется с сахаром и алкоголем, но совершенно не борется с заварной лапшой? Чем уж она здоровее сахара? И соблазна не меньше.
И хотя вопрос здорового образа жизни важен, всё-таки приоритеты у меня были совсем иными. Поэтому долго на тему неправильного питания я размышлять не стала, а отправилась в душ. А после сразу же спать. И вырубилась так быстро, как будто сегодня меня заставили пробежать многокилометровый марафон. Даже планы на завтра строить не стала.
А утром... Утром вдруг стало совершенно не до планов.
Глава 5.1
Игнат Молохов
Надо же, приняла подарок. И хотя именно с этой целью я его и приносил, всё равно удивился. Этнара Реус, загадочная, как календарь ацтеков, вечно оставляла меня в недоумении. Но хуже всего, что мне это нравилось. Недоумение – почти незнакомое мне чувство.