Проснувшись, я заказал себе в апартаменты завтрак – чашку эспрессо и круассан с прошутто и моцареллой. Открыл дверь для горничной, принёсшей поднос, и замер. Вокруг горничной едва заметно что-то светилось. Будто мерцающая дымка. Я несколько раз моргнул, решив, что у меня помутилось в глазах. Но туманное свечение не исчезало.
– Приятного аппетита, – улыбнулась горничная и, покачивая бёдрами, покинула апартаменты. Светящийся шлейф какое-то время ещё висел в воздухе, но вскоре рассеялся.
– И что это было? – спросил я, не надеясь получить ответ.
Нехотя начал есть. Но аппетит, было вернувшийся, после светового представления снова исчез. И эспрессо стал не эспрессо, и прошутто стал не прошутто. Отодвинул от себя недоеденный круассан, решив, что незачем себя насиловать. Поем, когда захочется.
Из апартаментов вышел, готовя себя к чему угодно. И не зря. Едва двери лифта распахнулись в лобби, как я увидел ещё один световой шлейф. Немного другого оттенка, но в целом похожий на тот, что остался от горничной. Вышел из лифта и огляделся. В лобби было много народу, и каждый из присутствовавших слегка мерцал. От этого в глазах рябило и в голове снова начинало пульсировать.
Стараясь ни на что не обращать внимания, я направился к раздвижным дверям, ведущим на улицу, но мой взгляд невольно зацепился за сидевшего на диванчике пузатого мужичка с проекцией газеты. Он внимательно вчитывался в строки, и окружавшая его дымка, вилась и тянулась к изображению. Но не проходила сквозь него, а исчезала прямо в нём. Будто газета втягивала в себя свечение. Я замер, рассматривая мужичонку. Потом прошёлся взглядом по лобби, ища кого-то похожего.
За барной стойкой сидела длинноногая брюнетка. А на проекционном экране её коммуникатора шёл какой-то фильм или сериал. Она увлечённо наблюдала за видеорядом, который поглощал её свечение точно так же, как и та газета у мужичка.
– Это надо осознать, – прошептал я и, вздохнув, продолжил путь. Вышел на улицу и не без удовольствия вдохнул свежий утренний воздух. Поднял голову, подставляя лицо солнцу, и прикрыл глаза. Хотелось, чтобы омывающие меня тёплые лучи выжгли случившиеся за ночь изменения. Но увы, когда я снова открыл глаза, мир по-прежнему мерцал.
«Похоже, это навсегда», – подумал я не без досады. Со своими прежними странностями я уже успел смириться и большинство из них находил полезными. Но это свечение… Какая польза может быть от него? Пока что оно сулило только непроходящую мигрень.
Сотрудники моего офисного здания светились ничуть не меньше прохожих. И я невольно искал среди них тех, чьё свечение растворяется в предметах. У кого-то оно кружило вокруг проекции монитора, у кого-то вилось вокруг коммуникатора. Оно перетекало туда, куда текло внимание человека. Один из сотрудников делал вид, что работал, но его внимание было направлено на панорамное окно. Наверное, смотрел на солнечный день и думал, что хотел бы быть где угодно, но не в этом офисе. Я усмехнулся. Бедные сотрудники. Им и раньше было со мной непросто. А теперь их мучения выйдут на новый уровень.
– Кхм-кхм… – отвлёк паренька от размышлений о том, насколько солнечным выдался день. Он вздрогнул и вместе со всеми повернулся в мою сторону. За этим последовали разрозненные приветствия, и ко мне качнулся десяток светящихся дымок.
– Всем продуктивного дня, – пожелал им, глядя в глаза тому мечтательному сотруднику и пытаясь припомнить его имя. Парень смущённо покраснел.
Зайдя в предбанник своего кабинета, я не без удовольствия заметил, что и моя секретарша, и помощница – обе были заняты. Они не мечтали ни о солнце, как тот паренёк, ни об отсутствии мигрени, как я. Их пальцы ритмично ударяли по проекциям клавиатур, а дымки тянулись к изображению монитора. Надо бы прибавить им зарплату.
Сегодня настрой у меня снова оказался нерабочим. Каждый раз, когда кто-то заглядывал в кабинет, я сбивался и погружался в размышления о произошедших во мне переменах. Увы, но время не имело обратного хода. Если б мог, послал бы себе вчерашнему предупреждение ни за что не оказываться возле хронографа. И может быть, даже не ездить к Этнаре Реус.
«Не-ет», – покачал головой, – «туда я помчался бы всё равно».
6.3
Включил коммуникатор и проверил, не появилась ли на нём ещё одна точка отслеживания, принадлежащая Этнаре. Но на карте была по-прежнему только моя.
– Даже не открыла подарок, – посетовал вслух. – Если оставить это как есть, она так и будет ходить с той развалюхой. Глупая и бессмысленная самоотверженность. И гордость. Много гордости.