– Не понимаю, о чём вы. У меня уже есть одно имя. И оно мне вполне нравится. А ещё мне нравится моя свобода. Мне не нужен никакой вассалитет и никакой Владыка. По-честному и без обид, – предупредил его. – Что же касается Этнары…
При упоминании его дочери гость утробно зарычал, а воздух вокруг нас, как и асфальт под ногами, стал накаляться.
– Я подумаю, как лучше поступить, – закончил я свою мысль, не обращая внимание на обжигающий кожу жар.
– До последнего я не хотел с тобой знакомиться. Но ради неё поступился этим решением. Ты сын демонессы, Игнат Молохов. И в Нижнем мире ты сможешь узнать и понять себя. Научишься управлять своей силой. Познакомишься с матерью. К чему сопротивляться?
– С матерью… Той, которая меня бросила? – спросил я, ощущая, как спокойствие закипает, превращаясь в лаву негодования. – Нет уж, обойдусь. И без Нижнего мира, и без матери тоже.
– И без Этнары Реус, – добавил гость.
– Я всегда честен. И этого обещать не могу. Не без Этнары Реус.
– Ты глупец! – закричал гость. – Своими неумелыми руками ты только и можешь, что ломать жизни. Хочешь, чтобы и моя дочь хлебнула из-за тебя бед?
– Ваша дочь пришла ко мне сама. И я последний, кто причинит ей зло. Чем я хуже любого человека? У меня есть всё, – я кивнул в сторону своих высоток, – деньги, слава, опыт. И даже житейская мудрость, – усмехнулся собственным словам. – Ни один человек не сможет дать ей столько же.
– Деньги, слава, опыт… – всё это пустое перед лицом смерти, – ответил Реус Асмодей. – Ты не единственная пробудившаяся сила. В городе неспокойно. А Этнара… умеет находить эпицентр бури.
– В этом я соглашусь.
– Завтра она уедет из Москвы, и ты не будешь её искать. Моё предложение по поводу вассалитета бессрочное. Вот, – он протянул мне железный кругляшок с изображённым на нём символом, – моя сигилла. Позови, если передумаешь.
Мысли крутились в голове, словно вихрь. Они бросались от осознания, что я демон, к пониманию, что Этнара исчезнет, а после к новости о том, что я не единственный, кто обрёл силу. И снова возвращались к Этнаре. Но всё же я задал единственно верный вопрос:
– Что за другая сила?
Если разберусь с ней, может, Этнаре не придётся уезжать? Прощаться с ней до отчаяния не хотелось.
– След ещё слишком тонкий. Мы ищем, но он то исчезает, то появляется. И никогда не остаётся на одном месте. Он очень похож на твой. Демонический, но не совсем.
– Не совсем демонический?
Реус покачал головой.
– Вопреки законам логики. Ты должен понять, что свободных демонов не бывает. Они не рождаются из ниоткуда. И не могут находиться в Среднем мире без моего разрешения.
– Но я-то здесь. Без разрешения и, как вы говорите, демон.
– Именно, – подтвердил Реус. – И та другая сила тоже. И кто знает, сколько ещё вас таких будет, демонов с развязанными руками. Ты распахнул двери для чего-то бесконтрольного.
– Я-а распахнул? Вы не хуже собственной дочери. Она тоже вешает на меня все грехи мира.
– До тебя подобного не происходило. Не потеряй мою сигиллу, Игнат Молохов, – он кивнул на знак, оставшийся у меня в руке, и исчез. Вот так, просто, в мгновение ока. Растворился в воздухе.
«Чертовщина какая-то», – крутились на языке слова моего начальника охраны. Не согласиться с ними было невозможно.
Глава 7.1
Этнара Реус
Уставшая, но довольная результатом готовки, я налила в тарелку уже подостывшего борща и поставила его греться в микроволновку. Наложила в отдельную тарелку салат. Следом за борщом отправила греться второе. И уже собиралась-таки отведать творение рук своих, но так не вовремя меня отвлёк звонок мобильника.
Я честно собиралась сбросить и перезвонить после обеда, но рука так и замерла над бегунком. Звонила Тамара Павловна, мама Вани. Любой другой звонок я бы проигнорировала, но не этот. Со вздохом протянула бегунок в сторону принятия вызова.
– Да, Тамара Пална. Алло, – ответила, жадно пожирая взглядом стынущий борщ. Пах он просто бомбически.
– Привет, Этночка, – поздоровалась она дрожащим голосом. Такой бывал у неё, когда она плакала. На душе стало неспокойно. – Не отвлекаю?
– Нет, ну что вы? – я отвернулась от борща, чтобы он меня не искушал. Говорить с рыдающим человеком и думать о еде – верх бестактности. К тому же мой аппетит заметно поутих. – Как у вас дела? Как Ваня? – спросила я, страшась услышать ответ. Когда уезжала из дома, у Вани всё уже было не слишком хорошо. И с каждым днём мир нереальности затягивал его всё глубже и глубже. Я ужасно боялась, что однажды он поглотит его полностью.