– Я не пью. Особенно с такими, как ты.
– Такими, как я, — это какими?
– Коварными. И беспринципными.
– И привлекательными, наверное, тоже. Боишься не устоять?
– Да иди ты к чёрту, Молохов!.. – она толкнула меня в грудь, заставляя откинуться на подушку.
– Я бы с радостью. Но к самому себе особо не сходишь, – усмехнулся я, устраиваясь поудобнее и закладывая локоть под голову. – Сама говорила, что я настоящее исчадье ада.
– Так и есть, Молохов. Так и есть.
– Игнат.
– Что?
– Лучше просто Игнат. Всё-таки мы с тобой не чужие люди. От погони вместе уже уходили. Ужин вместе тоже готовили.
– Я готовила его одна, – возмутилась Этна.
– Попросила бы, и я бы помог. В одной кровати и то лежали. Кстати, ещё лежим, – продолжил перечислять. – Кто знает, какие ещё приключения нас поджидают. Чем не повод называть друг друга по имени?
– Всем не повод. Если б не нужда, ноги бы моей в твоём доме не было. И на твоей кухне. И особенно в твоей кровати, – на слове «кровать» между нами снова прошёл разряд. От которого даже дыхание сбилось. Этна тоже его почувствовала и запнулась. Повисло неловкое молчание. – И вообще, что там с Ваней? – испортила она всё снова. – Выяснили твои люди что-нибудь или нет?
– Да твою ж… – с трудом сдержал ругань. – Ваню этого твоего я куда-нибудь сам потеряю. Куда-то очень далеко. Вот найду сначала. И тут же начну терять. И никакие твои мольбы меня не остановят.
Этна возмущённо ударила меня в плечо.
– Ты мне не папочка и не брат. Чтобы терять кого-то из моих друзей. И хоть в чём-то мне указывать.
– Даже не представляешь, как я от этого счастлив.
– От чего? – не поняла она.
– От того, что я не брат, – рассмеялся я. – У тебя его вроде и нет, – взглянул на неё, пытаясь понять, правильные ли сведения передал мне Аркадий. Этна недовольно поджала губы.
– Ты всё уже про меня разнюхал, да? Всю биографию выяснил?
– Всю. Вплоть до шрамов, – улыбнулся я.
Брови Этны, до этого обозлённой, от удивления поползли вверх.
– Каких шрамов?
– Тех самых. А точнее, того самого, – я кивнул многозначительно.
– Молохов! – прорычала она. – Да так, как ты! Никто. Никогда. Меня не бесил.
– И этим я польщён, – прежде чем она успела организовать на меня ещё одно нападение, я соскочил с кровати. – А ты где, кстати, будешь ночевать? В гостевой, здесь или, может… у меня? – предложил многозначительно, хотя точно знал, что от последнего она откажется.
Этна задумалась.
– А можно здесь? – спросила она. – Среди рерихов.
– Похоже я в тебе совсем не ошибся. Прекрасное тянется к прекрасному. Ночуй здесь. Свежее постельное в ящике, – показал на ручку, торчащую из обивки кровати. – Но вообще оно должно быть и так чистое. Здесь регулярно убираются.
– А ты заботливый, – усмехнулась Этна. – Всех девушек так обхаживаешь?
Я качнул головой.
– Только тебя. Зачем мне обхаживать всех? Ночью отдохни как следует, – велел ей. – Завтра встаём в семь.
Она потянулась к коммуникатору, чтобы завести будильник.
– Он не понадобится. Я разбужу.
– А если проспим? – усомнилась Этна.
– Я никогда не просыпаю, – усмехнулся в ответ. – Потому что чувствую время лучше многих… людей. Мы не проспим.
Она посмотрела на меня недоверчиво, а потом прищурилась и убрала руку с коммуникатора. Решила проверить.
– То есть ты тоже не будешь заводить будильник? – спросила азартно.
– Не буду.
– И встанешь сам?
– Конечно.
– Хм… – хмыкнула она и улыбнулась. – Тогда посмотрим, улетит ли такси без нас.
Я не стал говорить ей, что без нас оно не улетит в любом случае. Даже если мы поднимемся в обед.
Мне нравилось наблюдать за её живым и азартным характером. И особенно мне нравилось, что этот характер совершенно не поддавался моему воздействию. Я мог позволить себе быть любезным, улыбаться и даже пытаться соблазнить. И при этом не знать, каков будет результат. Ни затуманенного взгляда в ответ, ни сбивчивого дыхания. Ни желания провести со мной ночь. Никаких привычных для меня реакций. Этна была живой и естественной. Уходить с мансарды не хотелось.
Я даже замешкался, всерьёз раздумывая, а не попросить ли её потерпеть меня ещё немного. Заснуть при мне, пока я наблюдаю и размышляю о происходящем. Этнара Реус – маленькое чудо. Колючее, вспыльчивое, но чудо.
– Мо-олохов, ты опять? – спросила она, не скрывая отчаяния в голосе. – Когда вернёшься в Москву, поговори с психологом, что ли. Или лучше с психиатром.