— Да, конечно, спасибо, — киваю я своему боссу. — Есть много прекрасной информации, то, что нужно для начала, всё очень интересно.
Как часто человек лжет за день? Я думаю, что у меня и минуты не проходит без лжи.
— Они сегодня не при деле. Пожалуйста, помни, что наблюдательный совет внимательно следит, кто присутствует на этих курсах, а кто нет. Как твое здоровье?
Мой босс не выносит больных людей. Он со своей женой ещё ни разу не посетили больницу после серьезной операции.
— Я в отличной форме, с моей стороны всё в порядке. Мне любопытно, что сегодня и в ближайшие дни произойдет за столом. Действительно захватывающе.
Если я сейчас покажу большие пальцы, как победитель, это будет перебор. Ограничимся простой улыбкой, чтобы не расстраивать шефа. Всё пройдет хорошо. Я должна продержаться до среды. От этого многое зависит, и я хочу эту проклятую работу.
***
Наконец-то вечер. Я еду как сумасшедшая домой и с визгом шин торможу на парковке, которая, к счастью, не занята врачом Симона Дирберга, что означает, что на диване архитектора нет травмированных детей. Во всяком случае, то, что Симон скомпрометировал себя на собрании жильцов, совершенно не важно. Кого интересует его круг друзей? Ну ничего, сейчас я позвоню в его дверь и очень дружелюбно поблагодарю. Я очень счастлива, когда слышу веселые детские голоса. У моего сына все прекрасно, и у меня есть сосед, который придет на помощь.
Симон открывает дверь и предстаёт передо мной в джинсах и белой футболке. Он выглядит немного помято. Взъерошенные волосы и щетина. Интересно, он бреется два раза в день? Он явно очень привлекательный мужчина. В таком неидеальном виде он мне нравится намного больше, чем обычно. Тем не менее его раздраженный взгляд не оставляет сомнений, что он не в настроении.
— Ну наконец-то, — приветствует он меня, не удосужившись выдавить улыбку.
— Да, извини, я просто не могла приехать раньше, мне действительно жаль. Большое, большое спасибо, что присмотрел за Луисом. Ты меня очень выручил. С детьми проблем не было?
Я бросаю взгляд за него и вижу светло голубые стены и белую мебель прихожей. Это выглядит миленько, мне нравится.
— Всё прошло нормально, Луис просто супер, он и Тильда вели себя хорошо. Это плюс.
— Я так понимаю, минус, я услышать не захочу, — пытаюсь я пошутить, но Симон не смеётся. Ой-ой.
— Тем хуже для тебя, потому что я собираюсь всё рассказать.
Он мог попросить меня зайти, вместо этого он выходит и закрывает за собой дверь. Вероятно, для того, чтобы его не слышали дети. Боже, он как старая брюзга.
— Ты знаешь, как много мне сегодня удалось сделать из запланированного? Ты представляешь, как трудно следить за детским садом из двоих детей, когда один из них твой сын? Подожди, я ещё не закончил. Моя дочь тоже не ангел, но как я уже говорил: Луис действительно очень активный. Он очень хороший мальчик, если не считать его репертуара матерных слов. Тебя это вообще беспокоит? Не подумай, я не выставляю претензии, просто интересуюсь.
Он смотрит на меня почти с жалостью. Мне стыдно, и я чувствую себя как одна из тех матерей с ТВ-шоу. С другой стороны, Симон кажется тем, кто ещё не осознал, что ребята используют ругательства, чтобы скрыть свою неуверенность. А возможно осознал. Может быть, у них были только плохие примеры.
— Да, меня это тоже беспокоит, — признаюсь я, — Это всегда происходит, когда он проводит выходные с отцом. И это ужасно, что уже окружающие это замечают. Я собираюсь разобраться с ним. Не с Луисом конечно, а с бывшим.
— Проблемы отношений тебя и твоего бывшего меня не касаются.
Я могла бы дать ему в морду за такое замечание, но то, что Луис до сих пор не бросился в мои объятия, хотя, наверняка, слышал, что я пришла, говорит о том, что ему здесь нравится. Успокойся, Вики, не реагируй на провокации.
— Ладно, что на счет следующих дней? Проблему с детьми на сегодня мы решили, а как быть с остальной частью недели?
Ха, это было хорошо. Я ловко его обхожу. Это называется психологическая война. На Симоне работает.
— Раз уж мы ничего не решили, тогда решу я, — заявляет Симон. — Вот как для меня выглядят следующие дни: мрачно, очень, очень мрачно. Всё, что я запланировал в списке… Что напомнило мне: почему Луис часто говорил про записки? И он так легко использует родительный падеж, у него явно не от отца, да?
Я должна улыбнуться. Это было мило. К сожалению, хорошее настроение быстро пропадает, когда он продолжает.
— В среду, например, я очень занят. Ты могла бы посидеть с детьми и вернуть долг за сегодня.
— Нет, исключено, — говорю я, качая головой, — Я не могу. Моя проф переподготовка длится до среды, и если земля не перестанет вращаться, я не смогу посидеть и с одним, не говоря уже о двух детях. Мне жаль.
— Нет! Тебе совсем не жаль. Ты эгоистка, ты знаешь это? Вместо того, чтобы поинтересоваться, как я сегодня справился, ты думаешь только о своей проблеме. Но у меня они тоже есть. Ты это вообще заметила?
— Что, прости? Да ты шутишь! Я же спросила, как всё прошло. И я не эгоистка, напротив. Весь день я думала о Боге и Мире.
— Теперь она сравнивает себя с Богом, — жалуется он и закатывает глаза также как делал это на площадке.
— Не говори обо мне в третьем лице, когда я стою перед тобой.
— Ах, Луис делает также с родительным падежом. Ты сама грамматически неграмотна.
Как я должна вести разумный разговор с Симоном, если он постоянно ищет ссор? Я должна придумать, куда пристроить Луиса на следующие несколько дней, а не стоять и лаяться с Симоном в подъезде.
— Так ты завтра не посидишь с моим ребенком, так?
— Так.
— Тогда спасибо за сегодня. Позови, пожалуйста, Луиса сюда.
— Луис, — кричит он через плечо, — твоя мама здесь, ты идешь?
Прибегают Луис и Тильда, сияя улыбками. У меня становится легче на сердце, от этого вида, и я беру сына за руку.
— Ну, рассказывайте, вы двое, хорошо провели день?
— Да, — говорят они в унисон. — А мы сможем завтра снова поиграть вместе?
— Посмотрим, — отвечаю я одновременно с Симоном.
***
В нашей квартире приятная прохлада, несмотря на жару снаружи. Я хотела бы развалиться на диване вместе с Луисом и Астрид Лингред (шведская писательница, автор ряда всемирно известных книг для детей, в том числе «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше» и тетралогии про Пеппи Длинный чулок.) по DVD и с заказанной пиццей. Но у меня есть ещё одна забота на завтра. Кого ещё я могу спросить? Мои родители. Я позвоню им, хотя я подозреваю, что они снова найдут повод, почему рассчитывать на них сейчас не стоит.
— Луис, сокровище моё, как прошел твой день? Я закажу нам пиццу, а ты расскажи мне, во что ты играл с Тильдой. Только я должна сделать звонок, который решит нашу проблему на ближайшие дни.
— Я могу опять побыть с Тильдой.
— К сожалению, так не получится, потому что её отец тоже должен работать. Я собираюсь попросить бабушку и дедушку. Ты пока поищешь для нас фильм? Сегодня мы едим пиццу и смотрим телевизор.
— Юухуу!
Я ненавижу просить своих родителей о чем-либо. Хотя они как пенсионеры должны иметь много свободного времени, они бросили меня и помогают очень редко. Вот поэтому для нас очень ценна наша няня Лариса. Я должна была запретить ей уезжать в отпуск. Всегда что-то происходит, когда она уезжает. Очень часто. Ладно, это уже не вариант, теперь я звоню маме.