— Извините, — выдавливаю я. — Давайте продолжим в другой раз.
В панике я выбегаю из квартиры. Невозможно доверить ей Тильду. Я не хочу, чтобы моя малышка попала в больницу, надышавшись дыма.
Я кашляю весь путь до своей квартиры. Но к решению проблемы я не продвинулся ни на шаг.
— Воробушек, я вернулся, — говорю я Тильде.
— Супер, — отвечает она.
Звонит мой телефон, и на дисплее высвечивается неизвестный номер.
— Алло? — если это какой-то социальный опрос или лотерея по телефону, я отключаюсь без комментариев.
— Привет, Симон, — говорит неуверенный голос, который я сразу же узнаю.
— Вики!
— Эмм, ну… Что ты думаешь на счет того, чтобы вместе с Тильдой подняться к нам? Я испекла пирог, и Луис будет очень рад видеть Тильду. И я тоже, конечно.
Я подозреваю, что так она произносит приглашение. Вместо того, чтобы выразить своё мнение по поводу её речи, я просто делаю глубокий вдох.
— Подожди, я её спрошу.
Я иду в детскую и прижимаю телефон к ноге.
— Мама Луиса хочет знать, хотим ли мы подняться к ним. Виктория испекла пирог.
— Да, — взволнованно говорит она.
Понятно. Теперь у меня нет другого выбора, кроме как потратить время на соседские посиделки. Но вдруг я понимаю, как могу это обыграть.
— Тильда и я тоже рады, — говорю я весело. — Через пару минут будем у вас.
— Прекрасно, — отвечает она, пораженно. — До скорого.
Мой план прост, но гениален: я иду с дочкой наверх, ем кусок определенно очень посредственного пирога и быстро возвращаюсь, но без Тильды. Для моего успокоения: Виктория может охотно отомстить позже.
Симон, ты такой умный!
К сожалению, моё хорошее настроение пропадает за сенсационно короткий период. Когда Тильда звонит в дверь Малерам, я очень зол. Виктория действительно думает, что я не вижу её план? Хочет со всеми этими сладостями и дружелюбием обвести меня вокруг пальца?
О, ты узнаешь меня с новой стороны, Виктория Малер. Для меня все твои гадкие штучки пустяк, ведь я был женат на королеве обмана.
Дверь открывается.
— Тильда! — кричит Луис. – Я должен тебе кое-что показать, пошли в мою комнату.
Он хватает её за руку и уводит.
— Я на кухне, — слышу я в тоже время голос Виктории.
Поскольку планировка квартир у нас одинаковая, у меня не возникает трудностей её найти. Пространство в коридоре Виктория использует очень практично. Коридор отделяет гостиную, от большого светлого кабинета. Я вхожу в гостиную и замечаю слева от меня огромный книжный шкаф. Книги в нём, кажется, расставлены по цвету. Но прежде чем я подхожу ближе, чтобы рассмотреть внимательнее, командование на себя берет чувство обоняния.
— О мой Бог! — восклицаю я. — Запах великолепный.
Мои обонятельные рецепторы просто танцуют от счастья. В основном преобладает сладкий шоколадный запах, но под ним я унюхиваю что-то ещё, что не могу распознать.
— Ничего себе!
Вики выходит из кухни. На ней надет белый фартук, на котором я замечаю коричневые пятна. Её волосы завязаны в хвост, а к уголку рта прилипло что-то похожее на тесто.
— На вкус я надеюсь ещё лучше, — говорит она ухмыляясь.
— Если вкус превосходит запах, то я тогда тебя…
Вовремя мне удается остановить этот поток пошлостей. Я прочищаю горло и заканчиваю вполне безобидно:
— Я тогда буду почаще отправлять Тильду, чтобы она что-нибудь выпрашивала.
— В любое время, — говорит она, улыбаясь.
— Симон! — напоминаю я себе. — Помни, что она затеяла. Не дай обвести себя вокруг пальца.
— Пирог скоро будет готов. Присаживайся. На столе стоит графин воды. Или ты предпочтешь кофе?
— Нет, спасибо. Воды вполне достаточно.
После этого Виктория возвращается на кухню, а я прогуливаюсь вокруг массивного деревянного стола, накрытого желтой кружевной скатертью. На нем уже лежат четыре салфетки. Вместо того, чтобы сесть, я возвращаюсь к книжному шкафу. Слева на верхней полке стоят книги белого цвета, а на нижней справа – черного. Каким-то образом она сумела и все остальные книги расставить по цветам. На самом деле я должен находить это смешным, но мне нравится вид.
Я смотрю дальше, и хочу найти что-то, чтобы подтвердило мои заблуждения. На комоде стоят фотографии Луиса в рамках. На некоторых из них Виктория стоит вместе с сыном. На всех она улыбается. Любовь, она чувствует её к своему ребенку, это явно просматривается на фотографиях.
— Пф, — высказываю я и вытесняю все мысли о том, что у Марион начисто отсутствует материнский инстинкт.
На кухне звонит таймер. Я слышу, как Виктория открывает духовку. Великолепный запах усиливается, и мой желудок урчанием напоминает мне, что после спагетти я ничего не ел.
— Да, я думаю, что всё получилось, — хвалится она. — Ты можешь позвать детей?
— Сделаю.
Я иду в детскую, стучу и жду.
Ничего не происходит. Я осторожно открываю дверь и заглядываю в комнату. Луис сидит на диване с какими-то бумажками на коленях рядом с Тильдой и показывает ей отдельные наклейки.
— Твоя мама сказала, что пирог готов, — информирую я его.
— Давай досмотрим позже? — спрашивает он.
— Конечно, — отвечает Тильда.
Луис почти с благоговением откладывает альбом в сторону и спрыгивает с дивана. Моя дочь следует за ним, и у меня такое впечатление, что про меня забыли. Обидно. Как будто почувствовав это, на пороге в гостиную Тильда оборачивается.
— Ну же, папочка.
Ладно, я просто излишне тщеславен.
В гостиной запах усилился, так как испеченный пирог теперь стоит на столе. Совсем не удивительно, если сейчас из уголков рта у меня потекут слюни.
Пахнет-то вкусно!
Вики снимет фартук. На ней надеты джинсы и приталенная блузка, что хорошо подчеркивает её фигуру. Из буфета она достает четыре тарелки.
— Садитесь все. Левая сторона пирога для детей, правая для взрослых.
— Почему такое разделение? — спрашиваю я с любопытством.
— Некоторые ингредиенты из правой части не для детей, — объясняет она.
Я ждал более подробного объяснения, но она больше ничего не говорит и ставит перед каждым разные по цвету тарелки. Моя темно-синяя. Это что-то значит? К сожалению, моё знание цветовой символики ещё меньше чем о знаках зодиака.
— Тильда, ты любишь какао?
— Конечно! — говорит моя дочь восторженно.
— Лучше с теплым молоком или холодным?
Тильда смотрит на меня с удивлением.
— Папочка, а как ты мне делаешь?
Я улыбаюсь, потому что её лицо выражает такое милое замешательство.
— Я грею молоко, потом даю ему немного остыть и выливаю…
— Сейчас сделаю, — говорит Вики.
— Нет! — протестую я. — Ты не должна…
Но она уже ушла на кухню.
— Твоя мама делает слишком много работы, — говорю я Луису.
— С этим ничего не поделаешь, — пожимает он плечами.
Но я не хочу чувствовать себя чем-то обязанным, поэтому иду за ней.
— Вики, ты не должна утруждаться на счет какао. Тильда может пить точно такое же, что и Луис.
Пока я говорю, она выливает молоко в кастрюлю и включает плиту.
— Твоя дочь должна чувствовать себя здесь комфортно, — говорит она мне и действует подчеркнуто непринужденно.