В конце концов, за окном светло, что уже хорошо. Взглянув на часы, я понимаю, что сейчас пять тридцать утра. Не очень хороший знак.
— Луис храпит, — заявляет Тильда, но всё её внимание приковано к украшениям на моём комоде.
— Это ведь глупость. Ты толкала его, чтобы он перестал храпеть?
В такую рань невозможно заниматься воспитанием.
— Нет, конечно, нет, — говорит она.
Я почти уверена, что она закатила глаза. Это у неё от отца - склонность к легкому высокомерию.
— Если бы я его толкнула, он бы проснулся. Вики, как много у тебя разных цепочек?
С кровати я наблюдаю, как она осторожно перебирает мои украшения.
— Я не знаю. Может быть… хм, тридцать? Послушай, мышонок, мы можем оставить это на потом. Позже я покажу тебе все свои серьги и браслеты. Но сейчас ещё слишком рано. Мы хотим ещё немного поспать.
— Я не могу больше спать. Луис храпит. Вики, а как много у тебя колец? У меня три. Одно с божьей коровкой, оно совсем для малышей. И одно от мамы, и ещё одно, но я считаю, что оно не красивое. Я думаю, украшения должны быть красивыми. Когда я вырасту, у меня будет много украшений, как у тебя. У моей мамы их мало, у неё больше косметики.
Ну, круто. Тильда больше не уснет. В то время как маленький мужчина храпит неподалеку, мы ведем здесь женский разговор – я и не подозревала, что классическое разделение ролей можно увидеть ещё в дошкольном возрасте. Я сдаюсь и вытаскиваю себя из кровати.
— Иди сюда, моя милая, — зову я её, пододвигаю плетеное кресло к комоду и усаживаю её к себе на колени.
Она прижимается ко мне и передаёт мне украшения для объяснений.
— Это кольцо с настоящим изумрудом от моей бабушки, — рассказываю я и надеваю его Тильде на большой палец.
Она хихикает.
— Оно слишком большое для меня, и очень дорогое, — решает она.
— Правда, оно стоит не мало, особенно для меня. Оно ценно как память. Ты понимаешь, о чем я?
— Да, конечно, — говорит она.
Конечно. Она маленькая всезнайка, точно, как её отец. Но я её за это ужасно люблю и теперь знаю, почему она так нравится Луису. На самом деле сейчас я могла бы расспросить её об отце. В конце концов, он же расспрашивал Луиса обо мне.
— Тильда, твой папа …
— Хм? — бормочет она и копошится в моих браслетах, комментируя каждый, поджимая губы.
— Твой папа, то есть, у него есть подружка?
— Ты хочешь знать, влюблен ли он в кого-то?
— Да, например. Или может быть к нему время от времени приходит женщина?
— Это ещё зачем? У него же есть я, — говорит Тильда, и я считаю, что она права.
Она выглядит так очаровательно с моей филигранной цепочкой с розами на шее. Видит Бог, Симону больше никто не нужен кроме его маленькой принцессы.
— Ну да, я только подумала … — какая низость, я расспрашиваю маленького ребенка.
Это абсолютно недопустимо. Это непорядочно и коварно.
— У папы как-то раз была подружка, я считала её глупой. Женщины всегда глупо хихикают. Хихахихаха. Вот так. И ещё они постоянно откидывают свои волосы назад, очень жеванно.
— Ты имела в виду жеманно.
— Ты поправляльщица, так говорит Луис. И папа тоже так говорит.
— Что он говорит? Что он говорит про меня, твой папа?
— Ничего. Я пойду разбужу Луиса, чтобы мы могли позавтракать.
Тильда спрыгивает с моих колен и бежит в детскую. Она должна позаботиться о бездельнике, чтобы он, наконец, встал. Я это понимаю.
***
Пластилин всегда в моде. После шести часов беспрерывных занимательных дел, таких как выпечка вафель, совместная уборка – что, конечно же, закончилось тем, что убиралась я одна – игра в обучающую головоломку, я ставлю перед ними на кухонный стол коробку с пластилином.
— Подвинься немного, — говорит Луис Тильде подражая мачо.
Тильда находит это очень остроумным и хихикает, когда Луис двигает её по лавочке, используя свой корпус, в сторону. Она без сопротивления двигается, и, кажется, ей даже нравится.
— Я не хочу, чтобы ты так разговаривал с Тильдой, — пытаюсь я отучить своего сына от этого позёрства мачо.
С другой стороны, должна признать: это выглядит мило. Как далеко может зайти маленький мальчик и с какого момента он может считаться слабаком?
— Я так разговариваю с каждым, — информирует меня Луис.
К сожалению, мне не приходят на ум никакие аргументы, и я пока отступаю.
— Теперь в ближайший часик полепите немного. А я пока спокойно поработаю, — лгу я.
Я очень не хочу работать, но с удовольствием попользуюсь интернетом. Мне срочно нужна новая пара обуви. Может быть даже две. Летние распродажи уже начались, при этом лето только наступило. Лодочки или сандалии, вот в чем вопрос … с ноутбуком на коленях я сижу на балконе и наслаждаюсь обувным раем, как звонит мой телефон. Шеф. Ох!
— Виктория Малер, здравствуйте, господин Штурценберг.
— Добрый день, госпожа Малер, надеюсь, я Вам не помешал.
— Нет, нет, совсем нет. В любом случае, я хотела Вас поблагодарить за то, что вы дали мне выходные. Эта ужасная забастовка в детском саду …
— Да, да, без проблем. Вот почему я звоню: высшее руководство и наблюдательный совет приняли решение, ваше участие на семинарах было очень прилично.
Очень прилично. Понятно. Мой начальник может очень чудесно мотивировать. Я пытаюсь сохранять спокойствие и концентрироваться только на позитивных моментах разговора. Надеюсь, сейчас всё пройдет так же.
— И это значит? — как могу менее дерзко восклицаю.
— На следующей неделе вы должны в расписании оставить два или три окна свободными, чтобы было место для личных разговоров. Я думаю, это выглядит достаточно перспективно, госпожа Малер. Но я ничего не говорил, понятно?
—Ююууху! Спасибо! Спасибо, господин Штурценберг. Ох вау, это так круто, ах, супер, я так жду новую работу. Я не подведу Вас, честное слово, — визжу я в телефон.
Даже если он утверждает что-то другое, я точно знаю: новая должность у меня в кармане. Мой шеф никогда в жизни не даёт каких-либо заявлений, если на горизонте нет верных признаков, что это произойдет в ближайшее время.
— Да, теперь прошу Вас успокоиться, иначе мне придётся выдать вам справку о временной нетрудоспособности в связи с нарушением кровообращения.
— Никогда в моей жизни. Большое спасибо за Ваш звонок, господин Штурценберг.
— До встречи. И не забудьте скорректировать Ваше расписание.
Ну конечно, шеф, с радостью. Сегодня мой счастливый день!
Глава 12
Симон
— Господин Дирберг, Вы уверены в том, что хотите развивать этот проект?
Мужчина лет шестидесяти смотрит на меня с добротой. Или это жалость в его глазах?
— Конечно, иначе бы я не сделал всю эту работу, — отвечаю я.
О моей неуверенности, что не давала мне спать в течение недели, ему знать не обязательно.
— Хм, — размышляет чиновник Коттер.
Он пролистывает документы ещё раз и кивает.
— В принципе мы уже выслушали все факты и прогнозы. Хорошо, теперь мы должны всё обсудить. Пожалуйста, подождите в комнате отдыха. Моя секретарша позовет Вас обратно. Это должно занять не больше получаса.