— Простите, — послышалось вскоре от щербатой калитки, которая никак не скрывала ни меня, ни моей голой задницей у крыльца.
Я обернулся. За калиткой стоял какой-то дед и недоуменно на меня пялился.
— Что вы хотели? — поинтересовался я деловито, поворачиваясь к деду передом.
— А где Наталья Игоревна? — спросил он смущенно, недоверчиво прищурившись.
— Уехала по делам, — сообщил я. — А вы кто?
— Знакомый, — самоуверенно обозначил себя дед. — А вы?
— А я сосед.
Дед смерил меня взглядом, задержавшись им на перевязанной ноге.
— Так это ваш мотоцикл в соседнем дворе, — кивнул он на мой участок.
— Вы очень проницательны, — раздраженно ответил я. — Так что передать?
— Да я.… вчера оборудование ей ставили с напарником, — неуверенно начал он, — хотел убедиться, что она разобралась со всем.
Нервный шелест пакета, который он держал в руках, говорил о другом. Он к Мышке моей приперся с серьёзными намерениями, что ли? Он? Я чуть не поинтересовался, давно ли он в свой паспорт смотрел, а особенно в графу «год рождения».
— Наташи нет, — повторил я. — Но я передам, что вы заходили.
— Ладно. — Дед нерешительно потоптался у калитки, и я уж думал, что, наконец, свалит, как он вдруг выдал: — А чей-то вы в таком виде стоите тут?
— Ворон отгоняю, — процедил я.
— От кого?
— От котлеты.
Он помолчал, набираясь храбрости.
— Вы если в нетрезвом состоянии или обдолбанный, то не думайте, что Наташу тут защитить некому. Найдем на вас участкового.
О, как!
— Удачи с поисками, — хмуро пожелал я.
— Вы бы зад прикрыли…
— Тогда не смогу равномерно загореть. А вам, думаю, пора. Я передам Наташе, что вы беспокоились о моем заде и оборудовании.
Дед презрительно фыркнул, но все же устремился в обратном направлении, что-то ворча себе под нос, а я поймал себя вдруг на том, что этот визит меня дико взбесил. К Наташке он моей, значит, подкатывал! Средь бела дня! Мне бы его самоуверенность!
— Старый хрен, — вызверился я и, глянув под ноги, обнаружил пустую миску. — Да, блин! Мушка! Екарный бабай! Где моя котлета?!
Но ни Мушки, ни котлеты поблизости не обнаружилось.
— Да что б тебя! Ладно. Хрен с ней, с котлетой.
И я опустился на четвереньки. Только зря я не придал значения предосторожностям. Все, что я помню — оборот мне удался. Но на этом удача закончилась, и я отключился.
Очнулся я от того, что кто-то зовет меня по имени. Да так, будто с того света пытается вернуть.
— Раф!
Мышка. В истерике. Так. Что случилось?
Но ответ пришел быстро. Стоило только тряхнуть тяжелой головой, и все стало понятно. Я валялся возле крыльца в звериной ипостаси. Во дворе стояла Мышкина машинка с брошенной открытой дверцей. По земле растянуты пакеты, а сама Наташа истошно верещит над ухом.
Подняв голову, я обнаружил ее на крыльце. Со сковородкой? Зачем…
Но Наташа мне быстро объяснила, опустив сковородку мне промеж ушей. Мать моя, женщина! Наташа, ну ты и бьешь…
Я взревел и вжал голову чуть ли не в тело, чтобы уберечься от очередного заезда сковородкой, только Мышка моя воодушевилась и стала нападать яростней:
— А ну, пошел отсюда! — пищала она, размахивая сковородкой, перегнувшись через перила. — Вон!
Я зарычал, и она снова отскочила к двери, но тут же принялась снова истошно звать:
— Раф!
«Ты уж определись», — мысленно проворчал я. Но откуда ей знать?
Я тяжело поднялся и наткнулся взглядом на притихшую под крыльцом кошку. Вот ты, сучка усатая! Если бы не ты, я б тут не валялся! Только зря я отвлекся.
Бац!
По котелку снова прилетело.
— Что ты сделала с Рафом?! Где Мушка?! — рявкнула Наташа.
Надо было убираться, пока голова цела, а то такая себе терапия — вылечить ногу, но остаться без башки. Нет, мне определенно нужно на пенсию.
Я аккуратно сдал задом, обогнул машину, пакеты и уже направился было к воротам, только тут по хребту прилетело той самой сковородкой, и я отскочил от испуга в забор, снес калитку и бросился наутек, позабыв, что, вообще-то, оперативник со стажем и боевой подготовкой, а ещё и оборотень с редкими магическими способностями…
Ну, Мышка…
Ну, погоди….
14
«Мало мне было раненного агента национальной безопасности…»
Эта мысль мелькнула в голове первой, когда адреналиновый туман в ней немного поредел. Ноги перестали держать, и я съехала вдоль дверного косяка до самого крыльца, продолжая пялиться на дыру в заборе, которую оставил медведь.
— Вставай, Наташа, вставай, — шептала я себе, но не помогало.