Она озадаченно замолчала, переваривая, а я убрал аптечку и подхватил Мышку на руки. Какая же она легкая… Можно таскать хоть весь день.
— Поставь меня, пожалуйста, — смущенно прошептала она, хватаясь за мои плечи, — мне в ванную надо…
Я отнес ее куда просила и поставил на пол перед зеркалом. Наташа сразу растерянно нахмурилась и отвернулась, но я не дал ей улизнуть и повернул к зеркалу снова.
— Смотри, какая ты, — хрипло прошептал я, склонившись к ее шее, и нежно обхватил ее за горло, вынуждая слушаться. — Ты — шикарная, красивая, сексуальная, смешная и умная… Уверен, медведь тоже за тобой приперся.
Она прыснула:
— Ты снова шутишь!
Если бы ты знала, насколько я серьёзен, Наташа…
— А ещё ты очень красиво улыбаешься.… Я выгляжу гораздо старше, Мышка, а внутри я вообще старик, — вырвалось у меня.
Взгляд Наташи дрогнул, а я смущенно прокашлялся.
— Так. Ты рассматривай, а я пойду обед готовить, да? Есть пожелания?
32
— Мы ещё не завтракали, — задумчиво заметила она, глядя на меня в отражении, — поэтому я хочу просто два жаренных яйца и белый хлеб. Ну, и кофе, конечно же.
— Понял.
Уверен, что сейчас она снова включит «взрослую» и начнет метаться в мыслях с претензиями к себе, но с этим мы как-нибудь справимся. Тем не менее, я пристально просканировал ее, когда она явилась из ванной и уселась за стол.
— Рассмотрела?
— Ну, так.… — И она поспешила сменить тему. — А какие планы?
В горле разом пересохло. Будь моя воля, все сегодняшние планы свелись бы к сексу. Но придется отвлечься. Хорошо, что планы были как раз подходящими.
— Я сегодня встречаю машину со стройматериалами и разваливаю старый забор…
— Раф, — закатила Наташа глаза.
— Что, Мышка?
— Ты опять об этом?
— А ты о чем хочешь?
Она помолчала улыбаясь, но ответила неожиданно серьёзно:
— Мне нужно повидаться с дочкой. Я ей обещала.
Мне понадобилась вся подготовка, чтобы не исказить свою рожу эмоциями, которые взыграли у меня внутри. И нет, ничего общего с разумом они не имели. Во мне заворочалась звериная ревность.
Дочка.
Чужой ребенок.
А их ещё и двое….
А когда заработали мозги, я все же нахмурился.
— Что? — обеспокоилась Наташа.
— Ничего. Съездим. — И я направился к сковородке с яичницей. — Когда?
— Раф, — протянула Мышка позади, — ты не договариваешь… Опасно? Или запрещёно тебе туда ехать?
— Всё нормально. Мне нельзя появляться в определенном районе, только и всего. Так когда?
— Завтра.
— Хорошо.
— И, Раф…. А у тебя есть ещё какие-то вещи?
А вот об этом я что-то не подумал. У меня же вообще ни черта нет.
— Нужно будет одеться, да, — смущенно выдавил я.
— Может, тогда я забью стрелку в торговом центре?
— Отлично. А потом заедем за продуктами и в строительный магазин. И ещё нужно в аптеку за презервативами… — Я обернулся и обнаружил Наташу с усмешкой в уголках губ. — Что? Я давно не строил нормальных планов на жизнь… Выходит неуклюже, да?
Я их вообще никогда не строил. А звучали они настолько шикарно, что я бы продолжал их строить и дальше…
— Почему же? Нормально выходит. Просто, я тоже давно не строила подобных планов, — усмехнулась Наташа ободряюще. — Презервативы, продукты и строймагазин…
— Какая жизнь, такие и планы, — пожал я плечами. — У тебя в ванной кран надо поменять. И ещё россыпь всего по мелочи.
— О, боже, — улыбнулась Наташа и спрятала лицо в ладони.
— Тебе, может, тоже куда-то нужно, помимо встречи с ребенком? — поймал я ее взгляд, когда она открыла глаза.
— Вроде бы нет.
— Врач… женский? Не нужен?
— Нет. Тут все по расписанию.
— Ладно. Почему ты опять улыбаешься?
— Не обижайся, просто.… — Она прикрыла губы ладонью. — Я не знаю, почему я улыбаюсь. Наверное, нашим серьёзным планам. Ты вообще серьёзный, Раф, и это очень непривычно…
— А тебе я кажусь не всерьёз. Поэтому моя серьёзность тебя смешит.
Улыбка выцвела на ее губах, а взгляд дрогнул. Да, люди не строят серьёзных планов в первое утро после секса… С другой стороны, между нами уже много всего было. Да и не дети мы. А я — не человек вовсе. Черт… Наверное, никогда ещё мне так не хотелось перестать быть тем, кем я являюсь.
— Ты не предлагал ничего серьёзного, — здраво возразила она.
— Пожалуй. Но это только потому, что об этом не говорят словами. Поэтому я пошел ремонтировать твой забор.
Я поднялся, поцеловал ее и, закинув в рот остатки хлеба, направился на улицу.