— А ну вдохни…
Я напряженно вздохнул, немного побулькав гортанью.
— Ты так рычал прошлой ночью, что даже дочь по телефону это услышала, — настороженно сказала она. — А я сначала решила, что мне это приснилось… Но с тобой явно что-то не так….
— Я узнаю, — поднялся я и сел, — может, это побочка от заживляющего…
— Ты мне врешь, — выдохнула она, поймав мой взгляд. — Ты знаешь, что с тобой, но не говоришь.
И Наташа села на диван, не спуская с меня взгляда.
— Что с тобой, Раф?
54
Мы замерли взглядами друг на друге на какое-то время, и, когда я уже решил, что пора открывать рот и хоть что-то мямлить, у меня зазвонил мобильник.
— Громов, — выдавил я и потянулся в карман джинсов, — прости, нужно ответить.
Но Наташа не разыграла обиженку. Терпеливо кивнула и поджала ноги, устроившись на диване удобней. Я же принял вызов и поднес мобильник к уху:
— Стерегов.
Послышался тяжелый вздох.
— Гарик! — нервно рявкнул я так, что Наташа вздрогнула.
— Раф, дело закрыли, — послышалось сдавленное.
— Что? — просипел я, поднимаясь на ноги. — Как? Почему?
— Поиски не дали результатов, начальство считает, что Кондрат сбежал из города. Периферия ещё на ушах, но так…
Я протер лицо и оперся рукой на стол, впадая в ступор.
— Раф, — позвал Гарик.
— Значит, все, — выдавил я, пытаясь осознать.
— Да. Задание закончено. Тебе предписано явиться в участок для дачи показаний.
— Понятно, — усмехнулся я.
— Ты будешь под защитой.
— Спасибо, ага...
— Увидимся?
— Быть может, но… позже. Надо… переварить.
— Это точно. Прости.…
— За что?
— Я облажался. И подвел тебя.
— Перестань… Ты не при чем.
Земля начала уходить из-под ног, но тут меня обняли со спины… и я задержал дыхание, чувствуя, как расслабляются мышцы под ладонями Наташи, как я снова могу сделать вздох.
— Тогда отбой, начальник, — тихо заключил я.
— На связи.
Я отложил телефон на стол и замер.
— Что случилось? — тихо спросила Мышка, и ее горячее дыхание упруго ткнулось во вспотевшую спину.
— Дело закрыли, — выдохнул я. — Мое задание окончено.
— Сдались?
— Типа того.…
— Раф, — и она сжала меня крепче, — я не знаю, что тебе сказать, кроме того, что я с тобой.
— Я о таком и мечтать не мог, Наташ. Спасибо…
— Давай сменим обстановку, а? Тут есть озеро недалеко. Ты видел? Очень красивое…
— Нет. — Я повернулся к ней и обнял. — Хочешь сходить?
— Хочу тебе помочь. А там и правда красиво. Только… Блин, медведь же! — спохватилась она. — Я совсем забыла…
— Мышунь, единственный медведь тут на всю округу — это я.
Она отстранилась и посмотрела на меня снисходительно.
— Ну, это было бы неплохо, — хихикнула она и расслаблено вздохнула в моих руках.
— Думаешь?
— Конечно. Собственный медведь никогда не помешает. Даже наоборот — всегда пригодится в хозяйстве.
— И как же?
— Ну, не знаю.…
— И я не знаю. Но ты спрашивала, что со мной. Так вот, со мной именно это. Я и правда медведь.
— Ты — неисправимый шутник, Раф, — покачала она головой.
— Это не шутка. Да и мне казалось, шучу я лучше…
— Ты отлично шутишь. Но я вижу, что тебе сейчас очень плохо и больно, а ты снова прячешься за своими шутками, не желая показывать всего того, чего боишься.
— Это ответочка мне за утро?
— Разве я не права?
— Права. Но я как раз начал тебе говорить…
— Думаю, теперь твоя очередь обследоваться, — постановила Мышка.
— Н-не.…
— Да. КТ, МРТ, общий анализ крови и всего прочего…
— Всего прочего? — повторил я и прокашлялся.
— Сердце. Эти звуки могут быть из-за сердца.
— Вот тут ты очень права…
— И психотерапевт.
— Наверное, стоит порадоваться, что у тебя на меня столь грандиозные планы.
— Ты не привык, что о тебе заботятся, вовсе.
— Пожалуй.
— Ну, так привыкай, Раф. Надо разобраться, что там у тебя… с медведем. И почему он рычит временами.
— Я тебе и так могу сказать. Ты ему очень нравишься. Он от тебя без ума…
— Передай ему, что я — тоже. Но в норме он рычать не должен.
Я обреченно вздохнул:
— Ладно….
55
Ну вот и что мне было делать? Обращаться для доказательства? Не хотелось. Да и не сложно предположить, чем кончится. Кто вообще оборачивается, чтобы последний аргумент остался за ним?
— Скажи, что ты хочешь? — тихо спросила Мышка.
Я помолчал какое-то время, обреченно понимая, что струсил выпустить Наташу из рук, хоть и попытался сказать ей правду.