Сорока перестала улыбаться. Ее губы сжались, как и каждый раз, когда ей приходилось признавать неудачи. Настроение ее снова поменялось. Ее глаза метали молнии, зубы сжались, а уголки губ стали дергаться.
— Ну а что от тебя ещё было ожидать? — неприязненно отчеканила она. — Ты, спасая свой собственный резерв, заделал медвежонка первой встречной, чтобы она быстро восстановила твой потерянный потенциал. Умно! Мне до тебя расти и расти. Но я с этим справлюсь. У нас будет время. Много времени.
Конечно, ни о каких потенциалах я не думал. И даже не подозревал, что беременность Наташи и ее странное видение связаны, а по итогу у меня, значит, восстановился магпотенциал? Славно. Ну, что ж, погнали…
— Ты — адская тварь, Аня, — склонился я ниже, глядя ей прямо в глаза. — Ты никому не нужна. Тебя никто не любит. Все, чего ты заслуживаешь — полного забвения. Тебе нет нигде места…
Злое заклинание, сильное. Но отожрать у этой придурошной ещё кусок сил стоило попытаться. И мне удалось. Лицо Сороки дрогнуло. Она сжала губы в нитку, глаза ее наполнились тьмой, а сама она сделала шаг назад….
Но тут от больницы послышались голоса, и из дверей вышли дети Наташи.
— Дядь Раф, — махнула мне Лена рукой, — мы в машине у Димы будем.
Я кивнул, а Сорок жадно вцепилась в них взглядом.
— Мне не составит труда перебить всех в этой больнице, чтобы угробить тех, кто тебе близок, — усмехнулась она, когда я вернул на нее взгляд.
— Хрен тебе, — рыкнул я и рывком схватил ее за горло.
Только взгляд вдруг выцепил движение между деревьев, а вскоре послышалось звериное порыкивание.
— Да-да, милый, ты сейчас будешь очень занят! — просипела Сорока, хватаясь за мое запястье.
— Кондрат? — выдохнул я изумленно, разглядев, наконец, медведя в нескольких метрах.
Тот мотал головой и досадливо ревел, натыкаясь на стволы деревьев.
— Что ты с ним сделала? — потребовал я, сильнее сжав пальцы на горле Сороки.
— Облегчила страдания, — состроила она скорбное лицо, но следом рассмеялась.
Я ругнулся, наскоро спеленал ведьму ошейником и, уложив ее на землю, вытащил мобильник. Дело было дрянь. Кондрат ни черта не соображает, и бросится на первую попавшуюся цель. А Сорока быстро освободиться от моего ошейника….
— Стерегов? — послышался голос Громова.
— Я с Сорокой и Кондратом на территории хирургического отделения, — и я быстро отчеканил ему адрес. — Она натравила Кондрата в медведе на мирных людей, обоих я не сдержу!
— Понял. Держись.
В этот момент Кондрат остановился и увидел меня. Его ноздри затрепетали, а горло задрожало в предупреждающем рычании. Соображать надо было быстро. Сорока уже дергалась, снимая мой ошейник, а в машине неподалеку сидели Лена с Димой, и она устремится туда, пока я буду бегать от Кондрата или за ним, там уж как дело пойдет. Остроты происходящему добавила карета скорой помощи, показавшаяся на дороге к отделению с мигалками и воем. Водитель скорой ударил по тормозам, и медведь, бросившись наперерез, ударился боком об капот.
— Назад! — вскричал я и взмахнул водителю рукой.
— Ох, черт! — воскликнул он, когда Кондрат встал перед машиной на задние лапы и ударил передними со всей дури по капоту.
У скорой аж задние колеса оторвались от земли. Но водитель больше не мешкал и бодро дал заднюю, пока Кондрат не взмахнул лапами снова. А я, пока медведь бросился догонять скору, помчался к машине Димы. Если успею втащить детей обратно в здание и запечатать двери…
— Раф! — послышалось позади, и я резко обернулся, оказавшись между медведем и нужной мне машиной. Я уже видел, как дети крутят головам на переднем сиденьи, как Дима тянется к зажиганию… Да, уехать — неплохая идея. Была бы. Если бы Дима тоже не увидел мать.
Итак, дано: Мышка несется по парковке на всех парах, Сорока уже приподнимает голову из-за кустов, в машине в паре прыжков от меня — Мышкины дети. И на все это несется взбешенный Кондрат, который как раз утвердился в выводе, что скорую ему не догнать.
Я ничего не забыл?
Ах, да. Я — один против всех. Мне бы время потянуть…
Я развернулся и, перехватив Мышку на бегу, потянул ее в лесополосу, уверенный, что Кондрат не бросится на стоящую машину. Так и вышло.
— Беги! — рявкнул я, и вместе мы понеслись через дорогу в сторону, где я бросил Сороку.
— Ой, тут кто-то лежит… — пискнула Наташа.
— Пусть ещё полежит! — бросил я и незаметным движением всадил весь резерв в очередной ошейник, который Сорока уже не снимет до приезда Кондрата. Мне показалось это правильным ходом. Сороке — наоборот, мое заклятье очень не понравилось. Она взвыла, матерясь, и задергалась.