— Вы пострадали?
— Нет. А где Раф?
— Сейчас подойдет, шмотку натягивает.
— С ним все в порядке?
В голове всё ещё не соединились явления «медведь» и «натягивает шмотку». Раф был где-то между ними.
— Она точно не пострадала? — и он перевел взгляд на врача.
— Немного зрачки расширены…
— Что это значит? — нетерпеливо потребовал он.
— Либо ударилась головой, либо последствия какого-то энергетического вмешательства, — недовольно ответил врач. — Вы спросили — я ответил.
— Заберите ее в больницу.
— Само собой, — раздраженно цедил врач.
— Со мной всё нормально! — повысила я голос.
— Наташа, в этом не помешает убедиться, — возразил Гарик.
— Мне нужен Раф, — упрямилась я.
И стоило только погромче это потребовать, как перед носом вдруг оказались босые ноги, и Раф опустился рядом со мной на корточки. Из одежды на нем были лишь ярко-оранжевые форменные брюки.
— Ты как? — заглянул он мне в глаза, обхватив лицо ладонями.
— Госпитализировать, — постановил врач.
— Я с ней, — повернулся Раф к Гарику и подхватил меня на руки. — Что случилось?
— Ничего, — настаивала я. — Я не билась головой. Только рукой. Со мной все в порядке!
— Расширены зрачки — нужно проверить на последствия после энергетического воздействия, — не слушал меня врач.
— Хорошо. — И Раф послушно понес меня в сторону скорой. — Но на ней не должно быть никакого воздействия. Некому было на нее тут воздействовать.
— Тогда будем разбираться в других причинах, — пожал плечами врач.
— Я беременна, — вставила я.
Никто сначала будто бы и не услышал. Но, когда я уже собралась повторить погромче, чтобы перекричать царящую вокруг суматоху, Раф взволновано заверил:
— Я знаю.
Он поднялся со мной в карету скорой помощи и усадил на каталку.
— Ну, может, врачу это нужно, — смущенно добавила я.
Наши взгляды встретились.
— Конечно, нужно, — рассеяно отозвался он, внимательно глядя на меня. — А нам нужно поговорить…
— Ты как? Я так испугалась….
— Нормально. Благодаря тебе, — слабо улыбнулся он, а я качнулась к нему и вцепилась в его плечи, чувствуя, что все напряжение последних часов прорвалось наружу:
— Я так испугалась, — сипела я.
— И ничего ты не испугалась, — шептал он, — ты спасла меня, Мышка…
— Мама! Мама! — донеслось до меня от улицы, и к дверям скорой подбежала Лена. Рядом с ней в сопровождении Гарика оказался и Дима. — Мама! Что с ней?
— Всё нормально! — дернулась было я из рук Рафа, но безнадежно. — Я позвоню вам!
— С мамой все будет в порядке, но провериться нужно. Она позвонит вам сразу, как все прояснится, — сообщил врач и скомандовал. — Поехали!
Двери скорой отсекли нас с Рафом от суеты, и наступила почти что тишина.
— Прилягте на кушетку, — обернулся ко мне врач и обратился к Рафу: — Вас осмотрели?
— Нормально все со мной, — отмахнулся он, помогая мне улечься.
— У вас была рваная рана на горле и большая кровопотеря.
— Может, мне с ним лучше поменяться местами? — засуетилась я.
— Не переживайте, у нас на всех вас найдется место.
Через минуту мы с Рафом лежали на соседних кушетках, держась за руки.
63
Наташу принялись обследовать со всей тщательностью, да и вокруг меня разве что не плясали польку. Смурной тип на скорой сменился самим главой отделения, а смотровая — на отдельную vip-палату. Ещё в скорой я объяснил врачу, что Наташа не адаптирована. По этому поводу глава отделения попытался начать со мной неуклюжий разговор, стараясь найти золотую середину между уголовной ответственностью и пожеланиями моего руководства, которое приказало лебезить передо мной изо всех сил. Спасибо ему на этом, конечно. Руководству. А главе отделения договорить не дали. Потому что в моей палате распахнулись двери, и внутрь влетела мама.
— Раф! — воскликнула она, быстро пересекая помещение.
Но я успел полюбоваться — деловой костюм, белый халат и длинные рыжие волосы, развивающиеся волнами. Но на этом сюрпризы не кончились. За ней порог палаты переступил отец.
И меня затопило иррациональным теплом. Будто тонны груза оплавились и стекли по телу восковыми струями, оставляя лишь чувство уюта и спокойствия. Я обнял маму и поприветствовал отцу, но ему этого не хватило. Дождавшись, когда мама справится с чувствами, он в свою очередь тоже заключил меня в свои объятья.
— Катерина, можно вас? — деликатно обратился глава отделения к маме.
Пока они беседовали, мы остались с отцом наедине.