— То есть, моим детям.…
— Ни слова. Это довольно тяжелое правило, да. Но вы же не одиноки. У вас всегда будет поддержка.
Только слова Катерины совсем перестали успокаивать, хотя она и старалась. Но все, что мне хотелось — вернуть себе прежнюю почву под ноги.
— Я бы хотела увидеть Рафа, — повторила я тихо.
И поняла, что мне все равно, в кого он там обращается. Даже если это…
— Медведь?! — вырвалось у меня, и глаза расширились от догадки.
64
Первое, что она воскликнула, влетев в палату и обличительно тыкнув в меня пальцем, было:
— Это ты был тот медведь!
Меня к этому времени уже стабилизировали капельницами, и я мог сидеть, опираясь на подушки. Отец повернулся к Наташе, но она ничего не замечала вокруг, продолжая на меня наступать:
— Это ты! Ты меня напугал тогда!
— И сковородкой огреб тоже я, — напомнил я, еле сдерживая улыбку.
Что-то подсказывало, что Мышка моя в порядке. А это — так, остаточные эмоции, которые ей нужно выплеснуть. Много остаточных эмоций….
— Нет, это просто в голове не укладывается! — И Наташа перевела взгляд на моего отца. — Он разлегся у меня под крыльцом, а я решила, что этот медведь сожрал и его самого, и мою кошку!
— Здравствуйте, я — Михаил, — улыбнулся отец и протянул Наташе руку. — Отец Рафа.
— Простите, — опомнилась она, — я — Наташа.
— Очень приятно, — пожал отец ее руку.
— И мне, — улыбнулась она растеряно. — Раф рассказывал о вас. Вы художник.
— Верно, — улыбнулся отец шире, а Наташа повернулась ко мне:
— А твоя мама сказала, что скоро подойдет. — Она вздохнула, часто моргая. И снова взвилась: — Блин, как ты мог?! В голове не укладывается! И сковородкой тебя снова не огреешь, ведь у тебя большая кровопотеря!
— Иди сюда, — распростер я объятья, и Мышка послушно скользнула в мои руки, всхлипнув. — Ты как?
— Я подожду маму в коридоре, — сообщил отец и деликатно удалился.
— Ты — медведь! — прорычала она сдавлено и легонько стукнула меня кулаком в грудь, но тут же прижалась ко мне и уткнулась лбом в плечо. — И ты чуть не умер!
— Прости, что врал, — прошептал я, прикрывая глаза. — Я не мог тебе сказать….
— Блин, а как ты себе это представлял? — выпрямилась она.
— Я представлял себе подходящий момент, — пожал я плечами.
— Эта тетка ещё с чёрными глазами, — поежилась Мышка, снова опускаясь мне на грудь. — Я видела ее тогда во сне, помнишь?
— Это был не сон. Ты на самом деле меня тогда спасла от нее…
— Но как?
— Ты беременна от меня. А мой ребенок… он особенный. Он не только в зверя может превращаться, но и нас с тобой защищает….
Тут я смущенно замолчал, тихо паникуя. Я же не знаю Наташино решение. А вдруг она не захочет? А я давлю… А как я могу на это согласиться? Как ей вообще дать этот выбор?
— Эта страшная женщина сказала, что мне нужно будет рожать медвежонка, — растеряно прошептала Мышка, и у меня спина покрылась холодным потом, а сам я задержал дыхание.
— Да, можно и так сказать, — глухо отозвался, рассеяно гладя ее по волосам.
— Но он ведь родится ребенком?
Выдох рванулся из легких с такой силой, что я закашлялся.
— Конечно.
— И будет становиться медведем иногда?
— Иногда, да.
— Когда кого-то нужно будет защитить?
— Наверняка…
Она помолчала.
— Знаешь, когда у меня появились дети, меня часто преследовали мрачные фантазии, что ем вдруг начинает угрожать опасность. Крадет их кто-то, или террористы берут нас в заложники, или ещё что-то.… — тихо заговорила Мышка. — Я безумно за них боялась. А когда ты бросился на их защиту, мне показалось, что я сплю. Ведь в реальности им бы никто не смог помочь, никто бы не рискнул отвлечь внимание хищника на себя… А в этой реальности, ты, выходит, можешь. Ты можешь броситься им на помощь…
— И ты…. ты тоже можешь…
— Я была в каком-то тумане…
— Тебе просто помогли добрые силы.
— Мне нравится твой мир, — вдруг заключила Мышка. — Для такой трусихи это просто какой-то нереальный подарок — личный медведь рядом. И дети под защитой…
Я усмехнулся.
— Ну, справедливости ради, это из-за меня их пришлось защищать…
— Раф, ну какая разница? Злодеи могут быть разные. Эти пришли тебе мстить, другие — кому-то ещё… Каждый день в мире кто-то решает, что ему можно просто наплевать на жизни других и достигнуть какой-то своей гнусной цели. Или просто наплевать. Без цели… Нет, мне определенно больше нравится с медведем.