— Кофе, — подтвердил он, чрезвычайно довольный собой. И добавил: — Пожалуйста.
Кэти посмотрела на него с терпеливой улыбкой. Мы уже привыкли к посетителям, которые категорически отказывались принимать правила наименования, придуманные нашей хозяйкой. Она знала, как с такими обращаться.
— Какой именно кофе? — уточнила она.
Пауза.
— Кофе, — снова сказал Фредерик.
— Но какой? — с отточенным движением Кэти указала на меню. — «Мы — Искра» — это светлая обжарка, «Мы — Восторг» — тёмная, а «Мы — Жизнерадостность»…
За это время за нами уже успела выстроиться очередь. Видимо, подошли новые клиенты.
— Эти названия нелепы, — заявил Фредерик, повернувшись ко мне.
— Всё равно нужно что-то заказать.
— Я никогда не пью кофе, Кэсси, — напомнил он с таким возмущением, что мне пришлось прикусить щёку, чтобы не рассмеяться.
— Возможно, это была не лучшая идея.
— Просто выбери что-нибудь, — посоветовала я. — Если ты не собираешься это пить, какая разница? — Я наклонилась ближе, чтобы люди позади не услышали: — Это хорошая практика, чтобы вписаться в общество.
Он чуть склонил голову, обдумывая, а затем кивнул:
— Ты права.
Повернувшись к Кэти, он сказал:
— Я возьму один… — Он поднял глаза к пастельным буквам и поморщился. — Один «Мы — Жизнерадостность».
— Один «Мы — Жизнерадостность», — повторила Кэти, нажимая кнопку на кассе. — Какой размер? У нас есть «Луна», «Сверхновая» и «Галактика».
Похоже, на этом Фредерик достиг своего предела.
— Я понимаю каждое слово по отдельности, — произнёс он ошеломлённо. — Но вместе они не имеют никакого смысла.
— Фредерик…
— Жидкость принимает форму и объём того сосуда, в который её наливают. У кофе нет размера.
Его голос становился всё громче. Очередь за нами уже растянулась человек на пять, и несколько человек перешёптывались, поглядывая на него исподтишка.
Пора было вмешаться.
— Она имеет в виду, Фредерик, какого объёма чашку кофе ты хочешь заказать? — я указала на меню над головой Кэти, где внизу были нарисованы мной же в первую неделю работы мелованные картинки трёх кружек — маленькой, средней и большой — или, по их «космическим» названиям, Луны, Сверхновой и Галактики. Было весело их рисовать.
— Здесь напитки подают в чашках разного объёма — у каждого размера своё «космическое» название.
На его красивом лице отразилось понимание.
— Понимаю, — сказал он и взглянул на Кэти. — Вам стоило сказать это сразу.
Впервые за всё время терпение Кэти дало трещину. Она бросила на меня взгляд и тихо спросила:
— Ты его знаешь?
— Ну… как бы да, — пробормотала я с неловкой улыбкой. — Фредерик, какой размер тебе нужен?
— Что обычно заказывают обычные люди? Я возьму такой же.
— Он возьмёт «Галактику — Мы жизнерадостные», — выпалила я раньше, чем Кэти успела ответить. Этот разговор нужно было срочно закончить. — Простите, то есть «Галактику — Мы жизнерадостные». А мне — «Луну — Мы сильные», с дополнительной пенкой.
Я полезла за кошельком, но Фредерик положил ладонь на мою руку.
— Я заплачу, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
И тут же, как фокусник, вытащил откуда-то неоново-фиолетовую поясную сумку, до смешного похожую на ту, что дедушка носил в наших семейных поездках в Диснейленд. Расстегнул передний карман — и на стойку высыпалась целая гора монет: десятки, а может, сотни, самых разных валют. Некоторые выглядели так, будто их только что достали со дна пиратского сундука. Это что, были настоящие дублоны?
Кэти, к её чести, даже бровью не повела.
— Простите, у нас безналичный расчёт, — невозмутимо сказала она, указывая на терминал перед нами.
Фредерик уставился на терминал, потом на неё — с абсолютно пустым выражением лица.
— Что это?
— Я заплачу, — быстро сказала я, оттесняя его в сторону и вставляя карту в терминал. — Вернёшь мне потом. Своими золотыми дублонами.
Фредерик пригубил свой Мы — Жизнерадостные, поморщился и поставил чашку обратно на стол — почти полную, с поднимающимся паром.
— Помню, я обожал кофе, — тихо сказал он. — Теперь он пахнет, как грязная вода.
В голосе слышалась грусть. Сколько же он потерял от прежнего себя, став тем, кем он является сейчас? Но время разбираться с этим придёт позже. Сейчас мне нужны были другие ответы.
Я прочистила горло.
— Итак… перед тем как я сбежала, ты сказал, что можешь всё объяснить. Что тебе есть что рассказать.