— Даже если я не смогу снова жить с тобой, Фредерик, ты просто найдёшь кого-то другого, кто сможет, — сказала я.
Его глаза мгновенно потемнели.
— Невозможно. Я… — Он запнулся, потом покачал головой. — Хотя да, со временем я, возможно, нашёл бы нового соседа. Но никого, кто смог бы обучать меня так, как ты.
Это удивило меня.
— Я ничем не примечательна.
Его брови сдвинулись. Словно мои слова его задели.
— За эти две недели я понял, что среди миллионов людей в этом городе ты — единственная в своём роде, — произнёс он с тихой, но ощутимой силой.
У меня перехватило дыхание. В шумном кафе, полном разговоров и звона чашек, вдруг остались только мы двое. Мир вокруг растворился в стремительном биении крови в моих ушах.
Я уставилась на стол. Кружка, казавшаяся мне огромной, выглядела крошечной в его руках.
Я прочистила горло:
— Уверена, это не так, Фредерик. Я—
— Не смей даже на секунду думать, будто ты заменима, Кэсси Гринберг, — перебил он. Его голос стал почти сердитым. — Потому что ты не заменима. Ни капли.
Всю дорогу до квартиры Сэма я прокручивала в голове разговор с Фредериком.
Когда я вошла, там было темно. Кажется, Скотт упоминал о каком-то мероприятии для преподавателей и их партнёров — видимо, он и Сэм пошли туда. И я была искренне рада оказаться в квартире одна: в таком состоянии у меня просто не хватило бы сил отвечать даже на самые доброжелательные вопросы Сэма.
Если честно, я уже склонялась к тому, чтобы вернуться к Фредерику. Но не хотела спешить с решением. Всё было слишком странно, слишком нереально. И всё же — когда я вспомнила его разбитое выражение лица, когда я предположила, что он легко найдёт кого-то другого, — я поняла, что должна дать ему ответ, как только определюсь, а не тянуть.
Я взглянула на телефон. Почти одиннадцать. Для меня поздно, а для Фредерика — самое утро.
Я глубоко вдохнула, сосчитала до десяти и набрала его номер.
Он ответил после первого же гудка.
— Кэсси, — в его голосе звучало удивлённое тепло. — Добрый вечер.
— Мне нужно обсудить с тобой ещё одну вещь, — сказала я сразу, без лишних предисловий. — Если мы договоримся, я согласна вернуться.
— Что именно? — в его голосе прозвучало сдержанное, но явное воодушевление.
Я закрыла глаза, собираясь с духом.
— Нам нужно поговорить о пище. Точнее — о твоей.
— Я предполагал, что этот разговор рано или поздно состоится, — спокойно ответил он.
— Я верю, что ты не пьёшь кровь у живых людей, — сказала я.
— Прекрасно, потому что это правда, — подчеркнул он.
— Ты берёшь её из банков крови?
Пауза.
— Обычно, да.
Я решила не задумываться, что именно означает «обычно». И не углубляться в этическую сторону вопроса. По крайней мере, он старался выживать максимально гуманным способом.
— Думаю, я смогу с этим смириться, — тихо сказала я. — Но я не переживу ещё одного случая, как тогда. Если я снова открою холодильник и увижу кровь — я уйду. Окончательно.
— Я понял, — сразу сказал Фредерик. — Ты не хочешь видеть кровь и не хочешь видеть, как я её ем.
— Именно.
— Так и будет. — Его голос прозвучал твёрдо. — Вся кухня будет в твоём распоряжении. Я поставлю отдельный холодильник у себя в спальне. Или вообще уберу еду из дома.
Из нашего дома.
Я проигнорировала тот внезапный прилив тепла, что нахлынул от этих слов.
— Это подойдёт, — сказала я, радуясь, что он не видит, как я покраснела.
— Пожалуйста, поверь, — добавил он после короткой паузы, — я никогда не хотел, чтобы ты увидела кровь. Или тем более — как мы её пьём. Я клянусь, я был уверен, что тебя не будет дома.
— То, что сделал Реджинальд, — не твоя вина, — сказала я.
— Всё равно. Впредь я буду есть только тогда, когда тебя не будет рядом.
— Спасибо.
— Это не проблема. Мы ведь и так редко бываем дома одновременно.
— Ты и правда почти не бодрствуешь днём, да?
Он помолчал, потом вздохнул:
— Последствие того, что я проспал целое столетие. Раньше я мог бодрствовать днём, хоть солнечный свет и был неприятен. Но теперь… я до сих пор восстанавливаю силы.
— Понимаю, — сказала я. Хотя на самом деле — не понимала. У меня оставалось столько вопросов о его жизни… или небытии. Всё, что я знала о вампирах, было из книг и фильмов. И даже там не было единства.
Я решила, что разберусь с этим позже. Пока же мысленно поставила галочку рядом с пунктом «Еда» — его обещание меня устраивало.