Я фыркнула.
— Думаю, я буду более добрым «ассистентом по жизни», чем он.
— В этом у меня нет ни малейших сомнений.
Он снова перевёл взгляд на экран ноутбука. Раньше я объяснила ему, что, хотя я и не знаю всех уголков интернета и далеко не во всех соцсетях зарегистрирована — например, я завела TikTok только ради смешных видео с котами и до конца не понимаю, как он работает, — зато в Инстаграме я бываю регулярно и могу показать ему всё, что знаю. Он согласился без колебаний, но теперь я поняла: только потому, что тогда он не имел ни малейшего представления, что такое Инстаграм. С того момента, как я открыла страницу Сэма, Фредерик дал понять предельно ясно, что сожалеет об этом решении — и, возможно, вообще о том, что предложил учиться пользоваться интернетом вместе.
— Какой смысл у технологии, предназначенной исключительно для публикации фотографий завтраков? — спросил он с таким искренним недоумением — почти с обидой, — что мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Он был широкоплечим, потрясающе красивым, почти живым воплощением мема «окей, бумер».
И тот факт, что выглядел он на тридцать с небольшим, делал всё это ещё смешнее. И очаровательнее.
— Инстаграм — это не только фотографии еды, — возразила я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.
Он ткнул пальцем в экран, почти обвиняюще:
— Но у твоего друга вся страница состоит из фотографий еды.
— Сэму нравится фотографировать еду, — призналась я. — Но Инстаграм позволяет делиться любыми фотографиями с людьми по всему миру. Не только едой.
Он на секунду задумался.
— Правда?
— Да, — подтвердила я. — Можно делиться фотографиями важных событий, красивых мест… Ну и да, иногда люди выкладывают блюда, которые ели. Особенно если ели их где-то особенном или запоминающемся.
— Но почему людям по всему миру должно быть интересно, что ел твой друг Сэм во время отпуска?
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но вовремя поняла, что у меня нет хорошего объяснения.
— Я… действительно не знаю, — честно призналась я. — Но мы могли бы сфотографировать ту миску с апельсинами, которую ты держишь для меня на кухне, и выложить её. Они красивые.
Он бросил взгляд через плечо на фрукты, затем неодобрительно покачал головой.
— Я просто не понимаю этой современной одержимости — делиться каждой случайной мыслью с миром в тот же миг, как она возникла.
— Честно? Я тоже не до конца это понимаю, — сказала я. — Я использую Инстаграм в основном, чтобы продвигать своё искусство. А в остальном почти не сижу в соцсетях.
— Тогда зачем ты настаиваешь, чтобы я их освоил? — спросил он тоном раздражённого ребёнка, которому только что выдали домашнее задание по математике. — Если это и есть «социальные сети», то они кажутся мне шумным, навязчивым и совершенно бесполезным занятием.
Пока он продолжал хмуро смотреть на мой ноутбук, меня захлестнула волна сочувствия. Когда Фредерик погрузился в свой вековой сон, он оставил за спиной мир рукописных писем и верховой езды.
А проснулся — в мире социальных сетей и Кардашьян. Это должно было быть шоком. Он был как восьмидесятилетний, впервые пытающийся освоить компьютер… Только хуже.
Потому что восьмидесятилетние были младше его больше чем на двести лет. Но я была полна решимости довести этот урок до конца. Фредерик, возможно, и не собирался просить меня научить его соцсетям, когда задал вопрос о TikTok, но, честно говоря? Это была хорошая идея. Раз уж мы начали — я не позволю ему самоустраниться.
— Тебе не обязательно пользоваться соцсетями, — сказала я мягко. — Но если ты хочешь не выделяться, тебе хотя бы нужно понимать, что это такое.
— Не уверен, что это действительно необходимо.
— Уверена, — твёрдо ответила я.
Его полные губы обидчиво скривились. Мой многовековой сосед-вампир дулся. Это выглядело так же нелепо, как и… завораживающе. Он прикусил губу, и мой взгляд невольно упал на его рот. Передние зубы выглядели как у обычного человека. А есть ли у него клыки, как у Реджинальда?.. Если бы Фредерик прижался этими красивыми губами к моей шее… почувствовал бы он, как у меня под кожей бешено бьётся сердце? У меня было ещё столько вопросов. Некоторые из них я не решалась задать даже самой себе.
— Чёткость фотографий в интернете поразительна, — заметил Фредерик с неохотной похвалой, рассматривая снимки Сэма.
Его слова выдернули меня из грёз и спасли от самой себя. Думать о его губах на моей шее — или где-либо ещё — определённо ни к чему хорошему не привело бы. Я выпрямилась в кресле, чувствуя, как щеки налились жаром.